Александр Ширвиндт выпустил мемуары, которые написал в разгар пандемии COVID-19

В издательстве "КоЛибри" вышла новая книга Александра Ширвиндта "Отрывки из обрывков". Знаменитый актёр выпустил не одну книгу-мемуаров: до этого были и "Проходные дворы биографии", и "Склероз, рассеянный по жизни", и "Опережая некролог"... "Отрывки из обрывков" Ширвиндт писал в разгар пандемии. Эти дневниковые заметки очень ироничны и самоирочны, вернее, не дневниковые, а, как пишет Александр Анатольевич, "ночниковые": "Мои рукописи создаются ночью: когда просыпаешься и идёшь зачем-то в туалет, возникает мысль. С годами походы всё чаще бессмысленные, пребывание там всё кратковременнее, а вот переход от койки до пункта назначения довольно долгий, можно вспомнить, что произошло днём, и сделать запись в "ночнике".

Среди “остромыслей” Ширвиндта Metro выбрало несколько фрагментов, посвящённых любимым друзьям и коллегам Александра Анатольевича.

 Про Юрия Роста и "тяжёлую литературу"

"Мой друг – умный, ироничный, честный и очень долго принципиальный Юрочка Рост – принёс мне свою книжечку. Когда я попытался эту вещицу полистать, то понял, что удержать в руках я её не смогу. Пожаловался жене. Тогда она вынула из моих рыбацких аксессуаров безмен, которым я взвешиваю пойманных ротанов, и прицепила его к опусу Юрочки. Выяснилось, что книга весит 3 килограмма 560 граммов. Такого бы леща! И жена запретила мне в моём возрасте и состоянии читать такую тяжёлую литературу. Я спросил Роста: "Ты подарил эту брошюру. А как её читать?" Он говорит: "Читать книжки нужно сидя у стола". Но у стола можно читать минуты три, потом носом клюнешь в стол. А если на нём лежит такой кирпич, можно разбить нос навсегда, и это отрешит от чтения как занятия и возненавидишь автора, что в отношении Роста для меня немыслимо!"

Про безопасную дистанцию и талант Гафта

"С пандемией разобщённость крайне ужесточилась. Нас отодвинуло друг от друга на полтора метра. С кем советовались чиновники, выбирая это расстояние, неизвестно. Почему не два метра или не один? Вот Валечка Гафт — человек, который на моих глазах одним пальцем поднимал десятикилограммовые гири. Я помню, как в Театре на Малой Бронной Ольга Яковлева играла Дездемону, а Валя играл Отелло. Душил потрясающе.

С этим метражом всеобщий сценический тупик. Как задушить Дездемону с такого расстояния? Как дотянуться поцеловать Джульетту? Я уже не говорю о сексуальных сценах – где найдешь сегодня героя-любовника с полутораметровыми возможностями?"

Про Табакова и его аппетитные привычки 

"Олег Табаков обладал титаническим обаянием вообще и в частности во время еды. Не было человека, который ел аппетитнее его. Не важно, был ли это шикарный правительственный банкет, чей-то юбилей или пикник. Я участвовал с ним во всяких больших заседаниях — в министерствах, комиссиях, в чиновничьих кабинетах. Заседают, рассказывают с серьезными лицами, как будет дальше хорошо. У каждого — микрофон, бутылочка какого-нибудь "Нарзана" и маленькое блюдечко, на котором три орешка. И только Олег Павлович, вне зависимости от ранга заседания, приходит с кулёчком, вынимает уютненькую коробочку с бутербродиками, маленькую баночку с приправой и элегантно себе сервирует застолье между микрофонами. Если удавалось сесть на заседаниях рядом с ним, что-то можно было у него цапнуть, а что-то он категорически не давал. "Самому мало! – шипел. – Своё приноси!"

Про мощь и смыслы Владимира Меньшова

"Замечательным педагогом ВГИКа был Владимир Меньшов. Он всегда звал меня на свои дипломные спектакли. Особенно на водевили, поскольку считал меня основным спецом в этом жанре. Володя любил меня и иногда даже слушался.

Он был многогранен. Есть люди пьющие, есть выпивающие. А Владимир Валентинович мог в Сочи на "Кинотавре" выпивши разнести побережье. В буквальном смысле этого слова. Он переворачивал на пляже лежаки и говорил участникам фестиваля, что о них думает. Тогда посылали за мной: "Ищите Ширвиндта, потому что, кажется, Меньшов приехал сюда немножко отдохнуть". Меньшов был человеком персонально мыслящим. При всех идеологических заворотах его поступки всегда были мощнейшие и не пижонские, а смысловые. На одной из церемоний вручения чего-то он вышел на сцену и сказал, что не будет вручать приз создателям этого пошлого говна. Бросил на пол конверт с именем победителя и ушел. Это красота. Такие поступки со временем становятся более выпуклыми, чему примером биографии разных поэтов, режиссёров и актёров. Фильмы и роли постепенно улетучиваются, а какой-нибудь поступок иногда возникает как аргументация чего-то или подтверждение современных позиций и соображений".

Сам я никогда не был выдающимся артистом. Я всю сознательную юность мечтал работать таксистом.  

Александр Ширвиндт

 Про беседы о тараканах со Жванецким и Державиным

"Вспоминаю молодёжно-искреннюю беседу, которую мы – Михал Михалыч Жванецкий, Михал Михалыч Державин и я – вели, когда были с концертиками в Новороссийске. Эту "халтуру" устраивал Жванецкий, потому что сам из портовиков и его популярность на море была ещё больше, чем на суше (хотя это почти невозможно). И вот в новороссийском порту на борту огромного ржавого сухогруза за определённую сумму мы выступали. А по окончании концерта был банкет со спиртом и морской закуской. После него нам сказали: "У нас такая баня! Она внешне не очень презентабельная, но пар!" Это была одиночная камера, из всех щелей которой шёл жуткий жар. 

Мы были любителями парилки, да ещё после банкета — сидели с вениками и говорили о святом. Никого не было, кроме армии тараканов. Мы обсуждали, что крысы умные, но тараканы ещё умнее. Крыс в бане не бывает, они париться не могут, а тараканы бегали вокруг нас и ещё, как будто им было мало пара, орали: "Поддайте!" Мы спорили, кто первый бежит с корабля – крысы, капитаны или тараканы, – и полемизировали о тараканах в голове. Я сел между двумя Михал Михалычами и загадал желание, чтобы нам через 50 лет встретиться и попариться. И мы ржали: как это может быть – 50 лет? Прошло 50 лет. Обоих нет".

Про разговоры с друзьями по ночам

"Я в меру сентиментален. У меня — цинично-ироничная маска, придуманная давно, чтобы никто не лез в душу. С ушедшими друзьями приходится говорить во снах. И очень много снится неожиданных встреч. Ночью есть с кем поговорить. Марк Захаров недавно журил меня за какие-то последние дела.

Сейчас сны стали очень длинными — не потому, что я много сплю, а потому, что сразу начинает что-то сниться. Или эта многосерийность — дурная заразительность от телевизора.

Раньше, когда я ещё служил артистом, мне часто снились разные сюжеты, связанные с театром. Например, выталкивают меня на сцену — сыграть вместо какого-то непришедшего актера в спектакле, которого я даже не видел. Стою на сцене с партнёрами, почему-то Сережа Юрский сидит в кресле и что-то мне говорит. У меня — холодный пот. Пока не проснулся и не вздохнул".

ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ЧТЕНИЯ: Книжные рецензии Metro: новый Несбё, ядовитые растения и классика журналистики.

5 любовных романов, которые не стыдно читать. На эти книги вам будет не жалко потратить время.