Архитектор Тотан Кузембаев скрутил в невесомости линию горизонта в бараний рог

В свои 70 лет Тотан Кузембаев – активно практикующий архитектор: в его портфеле множество частных домов с забавными названиями "Белка", "Телескоп" и "Дракон", проекты микрорайонов, посёлков и гольф-клубов, да и собственный дом архитектора с причудливой асимметричной крышей стал предметом интереса архитектурных журналов.

Но на выставке в Музее архитектуры нет ничего утилитарного – здесь показывают графику архитектора, глядя на которую становится понятен истинный масштаб художника. На 44 огромных листах – закручивающееся в завиток пространство, усеянное бисерными строениями фантастических городов, опрокинутые небеса, висячие сады и кварталы. Серия так и называется – "Невесомость", ведь подобное невозможно в земных условиях гравитации. Именно об этом думали творцы так называемой бумажной архитектуры – возникшего в 1980-х годах среди студентов Московского архитектурного института движения, решившего отменить на бумаге привычные законы физики и придумать принципиально невозможную архитектуру. Одним из таких "бумажных архитекторов" стал и Тотан Кузембаев.

– Когда я закончил учиться, время было такое, что какие-то интересные идеи никого особенно не волновали: строили типовые дома, и ты понимал, что просто будешь сидеть в какой-то конторе и за всю жизнь дослужишься, например, до старшего архитектора, – рассказывает Metro Тотан Байдуйсенович. – И тут появилась "бумажная архитектура", и все, кому хотелось заниматься творчеством, в неё рванули. Но тогда её стеснялись и от самого этого названия "бумажная архитектура" всячески открещивались – а сейчас это стало почётно. 

Представленную на выставке серию "Невесомость" архитектор рисовал на протяжении 20 лет. Её главная "героиня" – линия горизонта. Постепенно, лист за листом, белое поле заполняется домами и линия горизонта выходит из-под контроля, закручиваясь, как щупальце осьминога или росток папоротника.

– Здесь я спорю с представлением, что горизонт может быть только ровным, и показываю, как он может закрутиться. Наша линия продолжает усложняться, – ведёт нас по выставке архитектор. 

– А это нирвана, когда ты просто смотришь и медитируешь. Формы сферические, потому что в космосе всё сферическое. Иногда планеты сходятся, в том числе и в нирване: сидишь, наслаждаешься и вдруг понимаешь, что они сошлись в одной точке. 

– Здесь горизонт, который вдруг прорывается – это может быть горный хребет или ещё что-то, что нарушает прямую линию. 

– Здесь мы видим, как чёрное начинает захватывать белый горизонт. Из темноты выползает краешек горизонта, который скоро поглотит ночь.

–  А здесь горизонта уже нет: мы видим вверху чёрный космос через какую-то щель в здании. 

– Это уже невесомость: здесь архитектор может строить как угодно, в любую сторону. Гравитация – враг архитектора, а невесомость – друг. Ты можешь строить конструкции любой формы, и это пример архитектурного пейзажа в невесомости.

В геометрических формах фантастических ландшафтов Кузембаева видны впечатления его раннего детства. Архитектор вырос в казахской степи и из колыбели видел шанырак – круглую дыру в куполе юрты, в которую ночью смотрело чёрное небо, а утром – светлые небеса с росчерками следов от самолётов. 

Последняя работа серии – своеобразная антитеза самой первой, белому листу с тонкой чёрной линией. Теперь лист полностью чёрный, а поперёк его пересекает тонкая белая линия.

– А это уже то, к чему мы пришли от первого белого листа: на чёрном фоне светится тоненькая полоска горизонта, – говорит архитектор. – Мы летим на него, как бабочки – там снова раскроется горизонт, и мы снова по спирали пройдём к чёрному. Жизнь – это спираль, и в какой-то момент в ней начинается второй виток. 

Читайте также: Как Ле Корбюзье повлиял на Москву, выясняем к столетию его книги "К архитектуре"