И средневековый флёр здесь неслучаен – гильдия поддерживает уходящую традицию устного сказительства. Итак, страждущие внимать и рассказывать уселись в круг у огня...
Василий Кузьмичёнок
Уютные посиделки нашего сказочного клуба длились почти три часа
...по технике безопасности центра, к сожалению, – у электрической свечки. Но это неважно! И приготовились по очереди сказывать сказку, легенду, выдуманную историю или рассказ из жизни. Ну, конечно, о грусти.
Надо сказать, почти все выбрали откровенность – и рассказывали о жизни. Наша странная, разношёрстная публика начала коллективную терапию откровениями. Вы удивитесь! Грусть таит немало неожиданных воплощений.
– У меня история из жизни, – собирается с мыслями мужчина в строгой клетчатой рубашке и тонких прямоугольных очках. – Я работаю в офисе, иногда засиживаюсь на работе… В общем, в столовой в качестве угощения нам дают такую маленькую печеньку в пакетике. Они, надо сказать, совершенно невкусные, и поэтому постепенно в моём рюкзаке копились и копились. Я их прозвал «печеньем безысходности». Представьте, такой долгий-долгий вечер, с работы идёшь поздно, до метро далеко, грустно, тяжело, достаёшь печеньку из кармана… вот эту невкусную. Кушаешь.
Лучше не придумать для таких настроений, но "грустной" едой в наше время никого не удивить, да? В нашем кругу у этого чувства возникали и менее популярные воплощения.
– Когда мне грустно, мне представляется, что рядом со мной находится какой-то мерзкий, маленький гномик, который постоянно выкрикивает мерзкие фразочки, вроде того что все люди как люди, а я вот такая – грустная и неправильная, – слово взяла хрупкая девушка – вероятнее всего, студентка. – То есть мне как бы грустно, но из-за этого я начинаю злиться и раздражаться… Приходит какая-то агрессия. Тогда я пытаюсь себя чем-то занять, что-то сделать, только чтобы этого не слышать.
Парень примерно её же возраста рассказал, как грусть помогает ему в творчестве – он пишет песни. И грусть – самый верный способ взглянуть на мир под другим углом. А сразу за ним разоткровенничался мужчина с надменно скрещёнными на груди руками – его история – про чай. И про то, что дома долгое время не было сахара. (Могу предположить, что речь идёт о тех легендарных временах, в которые мне повезло родиться, но не расти.) А он привык, во-первых, пить чай, во-вторых, только с сахаром. Что делать – не изменять же привычкам – пришлось без сахара пить. И тут оказалось, у чая есть вкус. И он весь разный! Вот такая грусть – с ярким послевкусием новых открытий. А заодно концентрированная разница "отцов и детей" – наглядно.
Но самую великолепную историю-интерпретацию представила тихая, спокойная женщина. Она начала свой рассказ с того, что у каждого человека есть свой особенный сад…
– Там много чего растёт, например цветы радости – они светятся огоньком. И периодически сменяют друг друга, потому что нет радостей вечных, – сплетает она на наших глазах очень поэтичный образ. – Когда они осыпаются, их огоньки оплетает что-то, как фонарик фезалиса, знаете? Это грусть. Она сначала совсем глухая, через стенки вообще ничего не просвечивает. Но со временем, как витражная рамочка, эта коробочка начинает промываться и огонёк внутри оказывается жив. Грусть, она иногда сохраняет… Но бывают и ложные фонарики, в которых ничего не светится – оно уже погасло. Или там есть огонёк – но он ложный, это про воображаемое и несбывшееся. То, что мы только себе придумали, чего на самом деле не было. И если такие пустоцветы без настоящего, живого огня заполняют сад как сорняк… Они не дают ничему больше прорасти. В общем – для таких случаев нужен гербицид!