Лиля Брик ревновала соперницу к Маяковскому даже после его смерти

Оказалось, поэт был пленён обеими женщинами, но ни одна из них не могла предотвратить его самоубийство...

Вероника, или, как её все звали, Нора Полонская написала эти воспоминания в 1938 году по просьбе Агнии Езерской, директора открывшегося тогда музея В. Маяковского. Агния не сразу её уговорила. "Вы были самым близким человеком Владимира Владимировича в последний год его жизни и должны нам рассказать, – писала она ей. – Вы не имеете права отказаться".

– Нора Полонская была последней любовью Маяковского, они встретились на ипподроме в мае 1929 года после его возвращения из Парижа. И как поговаривают, неслучайно, – рассказывает Людмила Ларионова, заведующая отделом истории книжной культуры ГПИБ России, кандидат исторических наук, автор книги о В. В. Маяковском. – Известный факт, что Лиля поставляла ему женщин, чтобы он чувствовал себя хорошо, не впадал в депрессии, но женщины эти были особые, для Брик неопасные. Нора была как раз такой – мягкой и податливой. И не претендовала на его деньги, что для Лили было важно.

Большой, нелепый, шумливый

С Маяковским Нору познакомил Осип Брик. Ей было 21, и она уже была замужем за актёром Михаилом Яншиным. Брак этот был неудачным, друг другом они не интересовались. Нора не сразу оценила внешность Маяковского, тем более что и Осип обратил её внимание на особенность фигуры поэта: "...он такой большой – на коротких ногах". Маяковский показался ей большим и нелепым, а его шумливость и вовсе напугала её. Вечером, когда они второй раз за день встретились в гостях у общего знакомого Катаева, Маяковский сказал: "Почему вы так меняетесь? Утром, на бегах были уродом, а сейчас – такая красивая..." И они договорились встретиться уже на следующий день. Гуляли, много разговаривали. Вот тогда Полонская увидела его совсем другим. 

"Чувствуя моё смущение, был необыкновенно мягок и деликатен... Расспрашивал о театре, обращал внимание на прохожих, рассказывал о загранице, – писала Полонская. – Но даже в этих обрывочных разговорах на улице я увидела такое острое зрение выдающегося художника, такую глубину мысли. Он мыслил очень перспективно"*.

Маяковский относился к Норе нежно и трепетно. Пригласив в свою комнатку-лодочку в коммунальной квартире на Лубянке, читал стихи, а Нора, совсем юная и неопытная, была покорена его величием и талантом. Их роман закрутился стремительно. Они скрывались, ведь Нора была замужем, Маяковского это смущало. Нора замечала, что у него случались неожиданные перепады настроения, а некоторые привычки были странными, например, вместо обувного рожка использовал сложенные журналы, много курил папиросы, пил виноградные вина, любил шампанское, но не хмелел. И вспоминает, с огромной любовью относился к матери, с которой Нору так и не успел познакомить. Ругал себя за то, что редко бывает у неё.

"Маяковский давал матери деньги в известные сроки и очень тревожился, если задерживал на день – на два эти платежи", – писала Вероника. И тут же на полях Брик: "Потому что всегда забывал об этом – я без конца напоминала ему". 

Маяковский был романтичен. Когда они поехали зимой в Петровско-Разумовское, было так холодно, что они выскочили из машины и бегали по сугробам, валялись в снегу. 

"Владимир Владимирович был очень весёлый. Он нарисовал палкою на пруду сердце, пронзённое стрелой, и написал: "Нора – Володя", – вспоминала Полонская. – На обратном пути я услышала от него впервые слово люблю".

Надувные слоны для Брик

Но девушку беспокоило присутствие Лили, к которой она относилась с большим уважением, в жизни поэта. Она пишет: 

"Я вначале никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьёй. И мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Юрьевны? Вначале, бывая у Бриков, я из-за этого чувствовала себя очень неловко". И на полях Лиля: "Физически О. М. не был моим мужем с 1916-го, а В. В. – с 1925 года".

– Осип, Лиля и Маяковский жили в одной квартире, каждый в своей комнате. Это не значит, что они жили шведской семьёй, вовсе нет, – объясняет Людмила Ларионова. – У каждого из них были свои отношения, их объединяло искусство. Будучи в отношениях с Полонской, с Лилей Маяковский уже не жил. В воспоминаниях Полонская пишет, что как-то Маяковский хотел, чтобы она осталась у него в этой квартире на ночь. Тогда Нора спросила: "А как же к этому отнесётся Лиля?" "Она скажет, – ответил Маяковский. – "Живёшь с Норочкой?.. Ну, что ж, одобряю..." Ей показалось, что сказал он это с какой-то грустью, что слишком равнодушно Брик относится к их отношениях. И из этого поняла, что между ними отношения так и не закончены.  

Этому моменту Полонская посвятила несколько строк: 

"Показалось, что он ещё любит её, и это, в свою очередь, огорчило меня самое. Впоследствии я поняла, что не совсем была тогда права. Маяковский замечательно относился к Лиле Юрьевне. В каком-то смысле она была и будет для него первой. Но любовь к ней (такого рода) по существу уже прошлое". Брик на полях: "Физически – да! Но не "по существу". "По существу" он любил меня до конца своих дней". 

Лиля Брик всегда была для Маяковского главной женщиной в жизни. Это была любовь с первого взгляда. Ей посвящены собрания сочинений, о ней он заботился, где бы ни был, отправлял ей письма, привозил подарки. Она была его сподвижницей и музой. 

– Над загадкой Лили Брик не один год бьются лучшие умы мира, – Людмила улыбается. – Казалось бы, внешне она не очень привлекательна, зато обладала удивительным магнетизмом. В те времена, после революции, резко изменилось отношение к сексу: вступить в новые отношения считалось так же легко, как и выпить стакан воды. Утолил жажду – пошёл дальше. Лиля была сексуально раскрепощена и проповедовала открытый брак. Главным мужчиной её жизни был Осип Брик. Не скрывала, что Осипа она любит так же сильно, как её Маяковский. Увы, Осип её не любил. 

Маяковский относился к Лиле с огромной заботой. К её приезду дома всегда были цветы. В памяти Норы остались надувающиеся резиновые слоны, которых Маяковский достал где-то в подарок Лиле: "Один из слонов был громадный, и Маяковский очень радовался, говоря: "Норочка, нравятся вам Лиличкины слонятины? Ну я вам подарю таких же". 

"А вот Лиля относилась к поэту хорошо, дружески, но требовательно и деспотично и часто придиралась к мелочам. "Нервничала, упрекала его в невнимательности", – пишет Нора. А Брик на полях: "Что здесь было о Бриках? Плохое?"

Чтобы она вся принадлежала ему

Отношения Маяковского и Полонской портились. Он становился всё более нервным, настаивал, чтобы Нора бросила мужа и театр. Его раздражали её постоянные репетиции, они занимали всё её время. Полонская пишет, что жизнь превращалась в ад от постоянных ссор и выяснения отношений. В тот период она забеременела от Маяковского, сделала аборт, и от этого её состояние ухудшилось. Чувства свои объяснить она не смогла и впоследствии сильно сожалела. Предлагала ему сделать в отношениях паузу, что ещё больше злило поэта. 12 апреля Маяковский сказал, что включил её в какую-то записку. 

– Разве могла она, столь юная девочка, предположить, что он может с собой что-то сделать? Маяковский страдал несколькими психическими расстройствами, – говорит Людмила Ларионова. – Он наделял её качествами, которыми тогда она ещё не обладала, называл своей "невесточкой". А она была молодой девушкой, хрупкой, наивной. Даже если бы она развелась с мужем, вышла за него – это лишь отсрочило трагедию на время, но не решило бы проблему. Он построил свою жизнь ради новой Советской страны, а всё пошло по другому пути. Стали погибать близкие, некоторых репрессировали, его травили. Он прекрасно понимал, что будет дальше. Внутри сам себя спасти он уже не мог.

День самоубийства

Утром 14 апреля в 08:30 утра он заехал за Норой на такси и привез её в комнатку на Лубянку. Нора волновалась – она не хотела опаздывать на репетицию к Немировичу-Данченко, который терпеть не мог опоздания. Маяковский был нервным, его в очередной раз разозлило, что Нора думает лишь о постановке. Он запер дверь, ключ положил в карман. Она сидела на диване, он сел около неё на пол и заплакал. Она погладила его по голове, старалась успокоить. Тут он вскочил, быстро заходил по комнате, потребовал, что она прямо сейчас должна объясниться с Яншиным и уйти из театра, что больше никуда её не пустит. Она ответила, что с мужем расстанется, но театр не бросит никогда. Тогда Маяковский потребовал, чтобы она немедленно ушла, забегал по комнате, подбежал к письменному столу и, как показалось Норе, оторвал на календаре 13 и 14 числа, открыл ящик, что-то достал и захлопнул его. Она сделала несколько шагов до парадной двери. Раздался выстрел. Ноги её подкосились. Она закричала, заметалась по коридору: не могла заставить себя войти. 

"Мне казалось, что прошло очень много времени, пока я решилась войти. Но, очевидно, я вошла через  мгновенье, в комнате ещё стояло облачко дыма от выстрела. Владимир Владимирович лежал на ковре, раскинув руки. На груди было крошечное кровавое пятнышко, – писала Полонская. – Глаза у него были открыты, он смотрел прямо на меня и всё силился приподнять голову. Лицо, шея были красные, краснее, чем обычно. Потом голова упала и он сам постепенно бледнел. Побежал народ. Кто-то звонил, кто-то мне сказал: "Бегите встречать карету скорой помощи!" Я ничего не соображала, выбежала во двор, вскочила на ступеньку подъезжающей кареты, опять вбежала по лестнице. Но на лестнице уже кто-то сказал: "Поздно. Умер".

Его "соломинка"

Полонскую ненавидели и обвиняли в смерти Маяковского. Всю оставшуюся жизнь она винила себя и задавалась одним-единственным вопросом: могла ли она что-то изменить?

– Нора называла себя "соломинкой", которая могла бы удержать его от непоправимого, но это было самообманом: самоубийство предотвратить она не могла, – считает Людмила. – Судьба её сложилась трагично. Ролей в кино было немного. Яншин ушёл к другой женщине в 1933 году, второго мужа репрессировали, от ареста уберегло упоминание Маяковского о ней в предсмертной записке. Только третьим мужем она жила счастливо до тех пор, пока его не стало в 1970-х. Единственный сын эмигрировал в Америку с семьёй, работал врачом. Долгие годы она доживала свой век в Доме ветеранов сцены. Остались воспоминания её современника, как на памятном вечере Маяковского она вошла в зал. И тут кто-то воскликнул: "Это Нора, Нора Полонская! Она ещё жива!" Дочитав стихи Маяковского со сцены, она сказала: "Прости меня... Скоро мы с тобой встретимся". Спустя год она умерла.   

*Орфография и пунктуация сохранены. 

Читайте также: Страстная любовь Владимира Маяковского на Манхэттене подарила ему дочь