Оззи Осборн умер в кругу семьи, держа за руку супругу Шерон Осборн. Причина смерти официально не называется, но музыкант страдал болезнью Паркинсона и рядом отягчающих заболеваний. Несколько лет он не мог ходить, что не помешало ему дать прощальный большой концерт незадолго до смерти 5 июля.
О последнем концерте и творческом пути Оззи Осборна читайте ЗДЕСЬ.
В своей книге "Оззи. Автобиография без цензуры", или "Я – Оззи. Всё, что мне удалось вспомнить" музыкант откровенно рассказывает о жизни, пагубных привычках и любимых людях. Здесь же он написал, что хотел бы, чтобы церемония его похорон была "веселой" под музыку The Beatles.
Я сказал Шерон: "Что угодно, только не кремируй меня". Я хочу, чтобы меня положили в землю в каком-нибудь красивом саду, а на могиле посадили дерево. Желательно дикую яблоню, чтобы дети могли сделать из меня вино и нажраться в говно. Оззи Осборн, из книги "Оззи. Автобиография без цензуры"
Про бедность в детстве
"Нашу бедность можно было определить и по другим признакам. Например, вместо туалетной бумаги мы пользовались кусочками газет. Летом я носил резиновые сапоги, потому что у меня не было обуви, а мама никогда не покупала мне нижнее белье".
Про воровство
"В первый раз я загудел в тюрьму в неполных восемнадцать. Ограбление — вот за что меня скрутили. Или, как было сказано в протоколе, "кража со взломом имущества общей стоимостью в 25 фунтов". По нынешним деньгам это примерно три сотни фунтов (31 тыс рублей – Прим.ред.). Прямо скажем, не ограбление века.
Я воровал всякое дерьмо. Потом возвращался и проделывал то же самое снова и снова. Однажды мне приглянулся магазин одежды Sarah Clarke’s, который находился недалеко от моего дома в Астоне. Во время первого взлома, схватив несколько вешалок, я подумал, что смогу загнать это барахло в пабе. Но забыл взять с собой фонарик, поэтому оказалось, что я спёр детские слюнявчики и ползунки.
С таким же успехом можно было пытаться загонять собачье дерьмо. Так что я вернулся и на этот раз стащил 24-дюймовый телик. Но он оказался слишком тяжелым и свалился мне на грудь, когда я перелезал обратно через забор за магазином. Около часа я не мог даже пошевелиться, просто лежал в канаве с крапивой и чувствовал себя полным идиотом.
В конце концов мне удалось сбросить с себя телик, но пришлось его там оставить. С третьей попытки мне удалось стащить несколько рубашек. И даже пришла в голову блестящая идея надеть перчатки, чтобы работать как настоящий профессионал. Единственная проблема оказалась в том, что у одной перчатки не было большого пальца, так что я оставил идеальные отпечатки по всему магазину. Через несколько дней, когда копы пришли ко мне домой, то обнаружили и перчатки, и кучу барахла.
"Перчатка без пальца? — сказал коп, застёгивая на мне наручники. — До Эйнштейна совсем немножко недотянул, да?"
Примерно через неделю состоялся суд, на котором мне влепили штраф в сорок фунтов. Это оказалось больше, чем у меня было за всю мою жизнь. Я никак не мог их заплатить, если только не ограбить банк… Или не одолжить у отца. Но мой старик отказался помогать.
"Я честно зарабатываю свои деньги, — сказал он. — С чего бы мне отдавать их тебе? Пусть это станет для тебя грёбаным уроком. Ради твоего же блага, сынок".
Судья приговорил меня к трем месяцам в тюрьме Уинсон Грин за "неуплату штрафов".
Вымышленная группа
"Мысль о том, чтобы найти настоящую работу в музыкальном бизнесе, казалась тогда какой-то идиотской шуткой. Это было так же невозможно, как стать космонавтом, каскадёром. Или переспать с Элизабет Тейлор. Но с тех самых пор, как я спел Living Doll на семейном концерте, у меня была мечта. Я хотел собрать свою группу. Какое-то время даже ходил и хвастался, что играю в коллективе под названием Black Panthers. Брехня.
Моя "группа" представляла собой пустой футляр от гитары, на котором было написано The Black Panthers (я сам написал это эмульсионной краской, найденной в садовом сарае). Ещё я говорил людям, что у меня есть собака по кличке Hush Puppy. На самом же деле это был ботинок, подобранный на помойке и привязанный на провод, как на поводок. Всё это было у меня в воображении. Я разгуливал по улицам Астона с пустым чехлом от гитары, таская за собой ботинок на проводе и представляя себя блюзовым музыкантом из Миссисипи. Неудивительно, что все вокруг думали, будто я окончательно спятил".
Отец говорил мне: "Хорошего образования у тебя может и не быть, но хорошие манеры ничего тебе не стоят". И сам жил по этому принципу: всегда уступал женщинам место в автобусе, помогал старушкам переходить дорогу. Оззи Осборн
Как объединился с Тони Айомми и Гизером Батлером
Лидером и основным композитором Black Sabbath был гитарист Тони Айомми, вторым почти неизменным участником и соавтором песен — басист Гизер Батлер. С ними Оззи Осборн познакомился, когда они пришли к нему домой, прочитав его объявление на магазине музыкальных инструментов. Вернее, с Тони он учился в одной школе, но пути их не пересекались, потому что Айоми считал Осборна чокнутым.
В книге Осборн пишет: "Это было чертовски классное объявление. OZZY ZIG NEEDS GIG ("Оззи Зиг ищет группу") — говорилось в нём большими буквами, написанными фломастером. Внизу я подписал: "Опытный фронтмен со своей акустической системой и усилителем", — и адрес (Лодж-роуд, 14), по которому меня можно найти с шести до девяти вечером по будням".
"Когда мой старик узнал, что я хочу петь в группе, он предложил помочь купить акустическую систему с усилителем. По сей день я понятия не имею, почему он решил это сделать: ему едва хватало на то, чтобы прокормить семью, чего уж говорить о том, чтобы выложить 250 фунтов за усилитель и пару колонок. Но в те времена называть себя вокалистом, если у тебя не было своей акустической системы, было стрёмно".
До того, как стать Black Sabbath группа сменила несколько названий. Первое Polka Tulk Blues Band предложил Оззи Осборн, увидев дешёвую пудру этой марки в ванной комнате своей матери. Затем название сократили до Polka Tulk, а в последующем переименовали в Earth. Но оказалось, что в Англии уже существовала группа с таким названием, чтобы избежать путаницы требовалось срочно сменить имя коллектива. Басист группы Гизер Батлер предложил назваться по уже имеющейся у них песне Black Sabbath ("Чёрная Суббота", "Чёрный шабаш").
Про чёрную магию и сатанистов
"Могу честно сказать, что чёрную магию мы никогда не воспринимали всерьёз. Нам просто нравилась её театральность. Я поверить не мог, что люди реально "практикуют оккультизм". Всякие уроды с белым макияжем и в чёрных мантиях подходили к нам после концертов и приглашали на чёрные мессы на кладбище Хайгейт в Лондоне. Я им отвечал: "Послушайте, чуваки, единственные злые духи, которые меня интересуют – это виски, водка и джин". Как-то раз сатанисты предложили нам сыграть в Стоунхендже, мы велели им отвалить и они сказали, что проклянут нас. Сколько же мы наслушались всякой фигни".
Про свой стиль
"Я никогда не был особо консервативен в одежде. Вместо рубашки у меня была старая пижама, а вместо ожерелья — водопроводный кран на струне. Очень непросто выглядеть как рок-звезда, когда у тебя ни черта нет денег. На помощь приходило воображение. И я никогда не носил ботинки — даже зимой. Люди спрашивали, откуда я беру вдохновение для "своего модного образа", а я отвечал: "Из жизни грязного нищего ублюдка, который никогда не моется".
Про алкоголь
"Выпивка творит ужасные вещи, когда пьёшь столько, сколько пил я. Например, у меня начался хронический понос. Сначала я смеялся над этим, но потом резко стало не до шуток. Как-то раз я был в отеле где-то в Англии и шёл по коридору в свой номер, как вдруг почувствовал, что из меня сейчас польётся дерьмо. Припёрло капитально. Прямо здесь и сейчас. Нужно было выбрать между тем, насрать на ковёр или наложить полные штаны. Поэтому я присел на корточки, снял штаны прямо в коридоре. В этот самый момент из лифта вышел посыльный и закричал: "Ты что творишь?" Я даже не смог придумать объяснение, так что просто поднял свой ключ от номера и сказал: "Всё в порядке, я здесь живу".
Страсть к татуировкам
"Мог я по пьяни и набить себе новые татуировки, что просто вгоняло Шерон в ярость. В конце концов, она сказала: "Оззи, если ты сделаешь ещё одну татуировку, я подвешу тебя за яйца". В тот вечер я пошёл гулять и набил себе на правой ладони слово "спасибо". Тогда мне это казалось блестящей идеей. Сколько раз за всю жизнь приходится говорить людям спасибо? Наверное, десятки тысяч. Зато теперь я мог просто брать и поднимать правую руку. Но Шерон инновацию не оценила. Когда на следующее утро она заметила татуировку – я старался держать руку под столом, но жена попросила передать соль, – и сразу отвезла меня к пластическому хирургу, чтобы тот её свёл. Но врач сказал, что ему придется отрезать мне полруки, чтобы её свести, и татуировка осталась".