Как люди попадали в организованные преступные группировки: рассказ "гангстера на пенсии"

Репортёр Metro пообщался с Михаилом Орским, в прошлом не последним человеком в криминальной среде, а теперь уже отошедшим от дел. Орский автор нескольких книг про криминальный мир: "Путь русского гангстера. Легенды лихих 90-х" и "Исповедь русского гангстера". По его мнению, современная молодёжь чересчур идеализирует реалии преступного мира

Мы встретились с Михаилом Орским в его загородном доме. У въездных ворот гостей встречает метровая фигура Доцента Белого. По словам Орского, это подарок супруги вора Кости Костыля.

Михаил, как так получалось, что люди попадали в ОПГ?
Допустим, ты спортсмен. И ты занимаешься каким-то силовым единоборством. В зале вместе с тобой тренируются здоровые крепкие ребята. В один момент подходит тот, с кем ты уже сдружился, и говорит: предложили тут один должок выколотить, есть желание съездить? По 100 баксов нам дадут. Ты поехал, вышиб дверь. Поехали вдвоём, втроём, не важно, помогли получить какой-то долг. Как правило, первые разы просто постояли, посмотрели. Потом втянулся. Почувствовал, что это твоё. И пошло-поехало.

Стало быть, влиться легко?
Конечно. Более того, я тебе так скажу, я открою для тебя такую вещь: и уйти легко. Ты просто пришёл к своим ребятам и сказал: парни, не моё, парни, я устал. Всю свою долю оставляю. Мне ничего не надо, я ухожу. Эксцесс может быть только в том случае, если ты уходишь в другую бригаду.
Другое дело, что в ОПГ уже мало кто вступает. Владимир Владимирович переломил хребет организованной преступности. Она больше не диктует повестку дня. Есть небольшие разрозненные коллективы, но они, как говорится, в подполье. Почему они там находятся? Потому что сейчас, например, везде установлены камеры и сложно уйти незамеченным. Поэтому те, кто остался – их количественно очень мало и они уже все наверняка на учёте в полиции.

Правоохранители называют этнические группировки самыми опасными на данный момент. Вы согласны?
Абсолютно. И главное – эти группировки видят свою полную безнаказанность. И я не понимаю, почему им открыт въезд в мою страну.

Среди несовершеннолетних набирает популярность субкультура АУЕ (арестантский уклад един. – Прим. ред.). Почему?
Во-первых, эти так называемые ауешники к реальному преступному миру не имеют никакого отношения. Во-вторых, как ещё Булгаков говорил: "разруха в головах". Молодёжи нужна идеология, но государство не может дать им то, что их бы устроило, и эту нишу начинает занимать воровская идея. Изображения тюремных наколок, стволов, красивых девушек в сетчатых чулках – всё это способно привлечь молодёжь. Все эти изображения появляются в специальных группах в Интернете, но в этих группах не пишут, что ждёт человека, который встал на преступный путь. Идёт галимая пропаганда. Это неправильно. Я не говорю, что человек не имеет права стать преступником. Может, он родился Робин Гудом. Но говорить, что там будет всё сладко и по накатанной, это неправильно. Потому что преступный мир – это не только золотые стволы, красивые девушки и бриллианты. Это годы заключения, это тяжёлые болезни, это горе твоих родных, это кровь и постоянные страдания.

Читайте также: Оргпреступность из лихих 90-х уже не вернётся: с кем теперь сражаются правоохранители