Александр Градский – о музыке, социальных героях, проекте "Голос" и о жизни в России

Сегодня ночью скончался народный артист России Александр Градский. Накануне 72-летнего музыканта госпитализировали в одну из московских клиник с подозрением на инсульт. В сентябре Градский перенёс COVID-19, из-за чего его здоровье сильно ухудшилось.

Metro вспоминает большой разговор певца и композитора с нашим журналистом, который случился за пару дней до 70-летия артиста.

Александр Борисович, вы часто задумывались о возрасте и если да, то при каких обстоятельствах это происходило?

– Ну, обычно это происходит на рубежах каких-то. Таких круглых, что называется, датах. 20 лет, 25, 30, 35 и при переходе с одного десятка на другой. Если у тебя было шестидесятилетие, то следующий год – это уже седьмой десяток. Так же как сейчас, у меня семидесятилетие, следующий год – это восьмой десяток. И вот этот  переход на самом деле  неприятен. Ведь в  результате получается – ты  не только свои примеры в этом случае анализируешь, свои переходы. Есть же и другие люди, которые тоже делают подобные выводы. Это крайний срок в жизни человека. Поэтому начинаешь анализировать: что сделано, правильно ли сделано, что предстоит сделать, и нужно ли это. Вот так…

Я поймал себя на мысли, что многие артисты, не все, но многие день рождения отмечают на сцене. Дают концерты. И у меня возник вопрос: многие делают так, потому что так положено или это больше желание самого артиста?

– Нет, ну положено кем? Никем не положено на самом деле. Просто юбилейные даты, так уже сложилось, но не положено, можно этого избегать. У меня несколько концертов было в юбилейные года, но не в точный день. Теперь это происходит так  потому, что просто удобно. Ты отработал, у тебя один праздник тире работа, и всё совпало. И со следующего дня начинается новый какой-то период, и это легче происходит, переход от одного периода к другому. Просто ты во время работы несильно замечаешь  сам факт события. Больше тебя заботит именно концерт, как это будет происходить, как люди будут реагировать. Может, я и привык к тому, что этот день надо посвятить работе. Тебя приходят поздравлять зрители. Они тебя и поздравляют, и видят, что ты ещё в хорошем состоянии, если ты в хорошем состоянии. Тут некая игра, поскольку ты способен уже в этом немолодом возрасте делать то, что ты делал  на сцене раньше.

По поводу "Голоса". Я смотрю программу с самого начала, и мне показалось, что на слепых прослушиваниях ко всем вашим финалистам вы поворачивались на самых последних секундах их выступления. Это не случайность?

– Это не случайность. Когда что-то явно интересное – мог сразу нажать кнопку. А вот когда я абсолютно уверен, что это человек точно мой, что он должен быть в нашей команде, мне хочется дослушать выступление почти до конца, чтобы посмотреть, на что потом указать. Гарипова запела –  я был абсолютно убеждён, что  повернусь, но мне было интересно, как она следующую фразу споёт, я не хотел её останавливать. И вот ещё почему: потому что певец находится в стрессе, а если к тебе никто не поворачивается – это тем более стрессовая ситуация. Ты поёшь, а эти товарищи сидят  спиной к тебе. И ты не уверен в том, что хоть кто-нибудь из них тобой заинтересовался. Понимаете? И ты продолжаешь это своё стрессовое состояние демонстрировать во время пения. А если повернулись, или кто-то повернулся, то ты уже успокоился, в общем, дело уже сделано, можно спокойно допеть. Понимаете? Мне всё время хотелось посмотреть, каков в стрессовой ситуации человек, который произвёл на меня такое замечательное впечатление сразу. Как он  до конца допоёт и как себя поведёт. Может быть, из-за этого. Но это опять же подсознательно у меня, не специально. Когда вы сейчас задали вопрос, я попытался самому себе объяснить, почему это действительно происходит так.

Есть ли шанс, что вы вернётесь в проект?

– Практически исключено.

А по какой причине?

– Знаете, есть такая фраза: "Всякому овощу своё время". А я придумал:  "Всякому овощу свой фрукт". Каждому овощу по фрукту…Каждому овощу свой фрукт – смешно… Программа поменялась как таковая. "Голос" по воле руководства канала стал  другим. Начинался проект, скажем так, в одном  ключе, а теперь другая задача, это видно. Но это выбор и полное право руководства – ведь в конце концов – это их кнопка! Они её нажимают и поворачиваются или не поворачиваются… Всё это ко мне теперь никакого отношения не имеет. В  шоу-программах мне никакого нет смысла принимать участие.

В интервью Познеру несколько лет назад вы говорили, что сейчас молодых исполнителей на ТВ мы практически не видим, потому что у руководителей каналов есть определённое видение музыкальной сетки. И если исполнитель под неё не попадает, то его, соответственно, не видно. А я вот о чём подумал: может быть оно, наоборот, к лучшему? Программ-то достойных почти нет.

– Я в любом случае считаю, что каждый руководитель канала телевизионного, каждый руководитель средства массовой информации, издательства, газеты, театра, каждый руководитель какого-то творческого коллектива, неважно какого, несёт ответственность за то, что он делает. Поэтому если руководством канала или руководством какого-то издания принята к рассмотрению и к пониманию следующая концепция, которую мы сейчас с вами обсуждаем, то это его право, кнопка принадлежит ему, понимаете. Я вот, например, отвечаю за то, что делается в театре "Градский Холл". Любой концерт, любое действие на сцене, любой репертуар, подбор репертуара, как люди поют, как они играют, как себя ведёт служба охраны, вот за всё это отвечает руководитель театра в результате. И если на каком-то из каналов принята политика, что всем приличным артистам должно быть сильно за 50, причём и на первом, и на втором, и на 41-м, и на 42-м. А если молодёжь там и бывает, то эта молодёжь в основном прикольная. Знаете, в одной из вечерних программ постоянно какие-то молодые артисты, которые, в общем-то, ничего не умеют делать, ни сочинять, ни петь, ни играть, но они прикольные, и "выпендрёж" этой программы состоит в том, что, дескать,  мы будем показывать таких, которые известны небольшому количеству людей, но они в чём-то интересны. И это две половины не смыкающихся между собой прямых: очень опытных, уже давно одинаковых исполнителей с одной стороны, а с другой стороны – совершенно зелёных и  никаких молодых, которые отличаются только тем, где и как у них штаны застёгиваются и какая у них прическа. Всё остальное с музыкальной точки зрения неинтересно. Более того, неинтересна не только музыкальная часть у этих молодых, но и у тех, кто уже давным-давно на сцене. Они уже не знают, что им  делать. Старые их попевки – это почти всегда "физкультура"… (когда под плюс рот открывается). А  если для них пишут новое произведение, в нём они перепевают себя самого 30-летней давности….

Мне кажется, телевидению просто лень заниматься созданием новых исполнителей. Это большая ошибка. Мы когда-то с одним из моих близких товарищей, который руководит каналом, на эту тему говорили. Я сказал ему: "Давай, я возьму на себя ребят, которые в "Голосе" показались хорошо, мы из них создадим какое-нибудь небольшое агентство, будем их постоянно показывать, будем делать им концертную жизнь, подпитывать эту концертную жизнь съёмкой каких-то видеороликов и так далее. Ты будешь их постоянно рекламировать, и возникнет некая конкуренция между вот этим новым кланом и тем кланом, который создавался десятилетиями. Это подвигнет молодых набираться опыта и профессионализма, а, скажем так, в кавычках, старых,  на то, чтобы они не стояли на месте, а как-то заботились о том, чтобы что-то новое придумать всё-таки. И возникнет определенного вида соревнование, которое выгодно всем и всегда".

И вас не поддержали, да?

– Нет. Не поддержали. И в результате всё, что происходит с певцами, которые выигрывают "Голос", и как-то нравятся публике (не стала бы публика так за них голосовать), – это самотёк какой-то. Их в основном центральные средства массовой информации или не поддерживают вовсе, или поддерживают время от времени, в зависимости от того, какая стоит творческая задача. Вот, например, у меня есть в команде Сергей Волчков и Валя Бирюкова, это замечательные молодые артисты, они много что умеют делать, но телевидение, особенно центральное, используют их в основном как артистов, поющих государственную музыку. Назовём её так.

Не секрет, что они реально исключительно патриотичны и любят эти песни. Так вот: происходит некий концерт, где обязательно какая-то часть, особенно в начале, должна быть составлена из таких государственных произведений. Патриотических произведений. И это посвящено, например, 9 Мая или 23 Февраля. Всё это священные, прекрасные даты, но вдруг выясняется, что людей в возрасте не так много уже осталось, которые это могут петь, да? Из людей молодых  2–3 человека, в основном все мои ребята. И их  трактуют только в этом плане. А они вообще-то многое другое умеют делать. А публика, которая смотрит телевизор, запоминает их как людей поющих только так. И другого они даже не ждут от них, хотя на самом деле они намного интереснее, даже тот же самый великий Муслим Магомаев мог петь и вполне  государственные произведения, и заодно быть великолепным певцом в других стилях. Все мы знаем, что он и так и сяк и эдак мог себя проявить. А вот тут у ТВ клишированное мышление: они полагают, что если Бирюкова, то она должна петь про войну. Кстати, Валя замечательно поёт о войне, и она сама очень патриотично настроенный человек, но я всё время говорю: "Ну как же так? Ведь ты умеешь не только это делать, ещё и много другое". Она говорит: "Меня вот так только видят". Не будет же она отказываться от участия в концерте? Не будет, естественно.

У меня вот сложилось впечатление, что те артисты, которые сейчас на виду, которых смотрит и слушает молодежь...

– Это кто?

Ну вот, например, есть такой артист Оксимирон. Знаете его?

– Оксимирон, название знаю. Современный рэп, что-то в этом роде.

Да. И вот у меня такое ощущение, что они больше сейчас хотят претендовать не на музыкальную какую-то составляющую, а больше хотят стать социальными героями.

– Это очень удобная позиция, потому что музыкой надо заниматься, надо развиваться в этом ключе, а стать социальным героем легче гораздо. Достаточно просто нахамить полицейскому, например. И ты уже социальный герой  или "герой", понимаете? Поэтому эпатаж был всегда основной частью у начинающих артистов. И не только у артистов, но и  у поэтов, художников, давайте Бурлюка вспомним с Маяковским и Есениным, чего говорить. Это всё очень близко. Но мне всё это неинтересно, поскольку если я и стал социальным героем, что не совсем мне ясно, то через музыку.

Вы, кстати, говорили, что социальными героями стали наши рокеры.

– Так оно и есть.

А сейчас есть люди, например, в музыке, которые объективно могут на эту роль претендовать?

– Вы знаете, если они и есть, то они есть в том жанре, который мне совершенно не близок. Я не могу его никаким образом оценивать, я только вижу, что они плохо играют и плохо поют. И только это. Когда, например, что далеко ходить, есть Виктор Цой, который до сих пор пользуется любовью людей. Людей, которые никогда не видели его концертов. Понимаете? Но для меня, в первую очередь, он социальный герой, я музыку и стихи в этом случае даже не пытаюсь анализировать. Если человек стал социальным героем нескольких поколений, оставаясь им даже после своего ухода из жизни, значит, это о многом говорит. Правильно?

Естественно. Вы сказали ещё одну интересную фразу: в России нет диалога между властью и обществом. И в этом виноваты и те, и другие. Ничего не поменялось?

– Я так говорил и не отказываюсь. Сейчас абсолютно то же самое. Это так и не только в России.

А где ещё?

– Да почти во всех странах, почти во всех.

Ну а есть у нас какие-то предпосылки, что диалог наладится?

– Нет. Мне кажется, это невозможно.

Невозможно в связи с чем?

– В связи с организацией общества как такового. Оно вот так организовано на сегодняшний день, и  маловероятно, что будет по-другому, потому что настолько сильны сейчас позиции властного конгломерата, назовём это так, что они решают между собой, кто будет командовать в следующем цикле президентском или ещё в каком-то. Между собой  решают, а публика на сегодняшний день занимается тем, что пытается выжить в этих обстоятельствах и каким-то образом добраться до социального лифта. Вот если удаётся добраться до социального лифта тому или иному человеку или даже семье, то тогда он тут же забывает о том, что он был когда-то изгоем или находился в положении человека, который ничего не решает. Он потихоньку начинает переходить из вот этого самого конгломерата и общности людей, которым на всё наплевать, лишь бы выжить, в конгломерат людей, которые принимают решения. И даже может так случиться, что он станет человеком, который принимает решения. 

Мало кто ожидал, что ленинградский подросток, который мечтал быть Штирлицем и играл какую-то роль в небольшом структурном подразделении через какую-то перипетию, через какие-то сложности, странности судьбы, станет человеком, который почти 20 лет является лидером огромной страны. Люди за него голосуют, он что, мог ожидать этого? Выходя на улицу в Питере, не знаю, поиграть в хоккей. Это просто маловероятно, даже невозможно. Однако же это происходит. И господин Путин сел в этот социальный лифт и оказался на самой вершине, и я считаю – вполне заслуженно. Понимаете, можно быть довольным, можно быть недовольным, можно критические замечания в его адрес говорить или, наоборот, его поддерживать активно. Я не делаю ни того, ни другого. Я просто вижу, что это происходит. А раз это происходит – это является объективной вещью. Поэтому даже у самого обычного мальчика, из самой простой семьи есть равный шанс перейти из разряда обычных людей в необычные.

Вы можете назвать три главные проблемы нашей страны на сегодняшний день?

– У нас проблема, если она и есть, она заключается в том, что, на мой взгляд, властные структуры не решили до сих пор один важный вопрос: освобождение людей от какой-то каждодневной зависимости от обстоятельств, оно во благо, или оно во вред? Вот был момент, когда, может быть, вы это помните, было принято одно из самых наилучших решений по индивидуальным предпринимателям.

Решение было такое: пожалуйста, ребята, делайте что хотите, только платите 6%-ный вменённый налог.

Что произошло в результате? Знаете, что? Обналичка исчезла, вот эта самая обналичка, которая всех пугала, и так далее, понимаете? Она исчезла, она стала бессмысленна, потому что можно организовать своё индивидуальное предпринимательство, зарабатывать, заплатить 6%-ный налог, потом под 1 или 1,5% снять их со своего счёта, и у тебя наличные в кармане за 7% примерно. Если они тебе вдруг нужны, понимаете? И тогда сам процесс обналички, под который очень многие люди выживали, зарабатывали, и всё это было очень грязно, серые деньги, чёрные, бегали по стране. Сейчас их практически нет, потому что ты идёшь в любую налоговую, которая этим занимается, организовываешь ИП, и с этого момента ты можешь обналичивать под официальной эгидой всё, что заработал. Или с карты платить – это тоже удобно. И вот этот "чёрный нал" исчез практически. А значит это следующее:  было принято довольно-таки верное решение, централизованно принято, которое привело к положительному результату. Дальше кому-то это не понравилось, я думаю, большим компаниям, поэтому большие компании душат малое предпринимательство с утра до ночи разными путями. 

Вот руководство страны должно этим озаботиться и понять, что если они хотят развития малого и среднего бизнеса (если хотят), то, прежде всего, нужно ограничить вот это лоббирование больших компаний. Ибо в идее больших компаний – всегда задавить всех вокруг себя. И если большая компания с большой компанией с трудом борется, то большая компания с маленькой компанией или с двадцатью маленькими компаниями борется очень легко. Вот что должно заботить людей, которые в нашей стране принимают решения.

Ну это один из примеров, да?

– Мне кажется это важным.

У меня ощущение, что в целом обстановка в стране стала депрессивнее, вы со мной согласны?

– Нет, не могу. Это традиционное состояние русского общества. Оно при Брежневе очень сильно ощущалось, когда люди не очень верили в то, что власть может совершить какое-то движение им навстречу. И это  неверие основной группы населения, что власть будет двигаться им навстречу, власть вообще, не конкретный человек, не президент, не премьер, а власть как таковая порождает в них, скажем так, некое безразличие. Вы называете это депрессией, а я это называю безразличием. Люди начинают заниматься сами собой и своей жизнью в первую очередь. Их не интересуют общественные явления, и они, наверное, правы. Раз власть не идёт, грубо говоря, к ним навстречу, они тоже ей навстречу не идут. Поэтому у нас очень небольшой процент роста доходов страны и доходов населения. Мы сильно отстаём в том, что называется ростом ВВП и так далее, от многих стран в мире, которые развиваются быстрее, чем мы. Но зато чем меньше власть вторгается в жизнь обычного человека, тем "спокойнее". А власть совершает ошибки, когда она пытается, например, запретить курить на балконе, я не знаю в чём смысл этого постановления. И на самом деле, может быть, это и не так. Но муссируется именно это. Или рыбу какую-то ловить скоро нельзя будет, или скоро нельзя будет ходить в лес по грибы, нельзя будет сидеть у шашлыка с бутылкой вина с друзьями в том же лесу. Они доиграются, надо вовремя остановиться, потому что для русского человека вот эти вот самые отходы от реальности очень важны. Мы все можем сказать: ребята, у вас там какие-то дела, я не возражаю, но мне-то не мешайте спать с тем, с кем я хочу. Не мешайте выпить водки с тем, с кем я хочу. Ловить рыбу так, как мне хочется. Или курить на балконе, если жена меня прогоняет из спальни курить на балкон. А ходить на лестничную клетку курить тоже нехорошо, потому что там могут находиться люди, которые не курят, и я буду им тем самым мешать и так далее. Есть какие-то глупости, вот сидит какой-то человек в каком-то органе, вот он с женой поссорился и думает: щас я что-нибудь против женщин предложу, чтобы не сильно выпендривались. И у него находятся какие-то странные последователи, которые заодно с ним. Хорошо, когда до президента вся эта чушь доходит, у него, слава богу, разумная голова, он далеко не всё подписывает. А то это кошмар какой-то.

Почти все законы – запретительные для обычных граждан… Задуматься не мешает…

Что вы послушали за последнюю неделю? Какую музыку?

– Я практически одно и то же слушаю. В основном это в машине  происходит, специально я не сажусь, чтобы послушать музыку на хорошем проигрывателе, этого не бывает. В основном это классика. Это Моцарт, это Рахманинов, это не тяжёлая классика, которая для машины не годится. Из "Волшебной флейты" какие-то отрывки, может быть, оперные арии с участием Каллас или  трёх теноров, известных всем. Паваротти, Доминго, Каррерас. Иногда у меня в машине фортепьянная музыка звучит, опять же  Рахманинов... Шопен...

Ещё у меня есть привязанность к старой англо-американской музыке, где-то после 40-х годов. Например, Брайан Ферри перепел старые вещи, достаточно спокойные композиции, а вот  музыка  из других автомобилей бывает заводной и на всю улицу, и кто-то может глупостей  наделать на дороге. На дороге надо быть спокойным и не совершать резких движений. Иначе можно просто разбиться к чёртовой бабушке.