Государственный Русский музей и "Ростовский кремль" показали костюмы, игрушки, предметы быта и народного промысла, раскрывающие национальные ценности. Выставка посвящена семье: её обычаям, традициям и особенностям воспитания детей, их подготовки к взрослой жизни.
Любопытно, что открыта она в стенах недавно отреставрированного Конюшенного двора, памятника древнерусской архитектуры XVII века, который возвели одновременно с Кремлём.
Конюшенный двор, который хотели снести в 1980-х перед Олимпиадой, ростовцы и ростовны, как себя называют местные жители, разрушить не позволили и, объединившись, чтобы сохранить историю для будущих поколений, отстояли. Ирина Зубец, заведующая экспозиционно-выставочным отделом Государственного музея-заповедника "Ростовский кремль" рассказывает, что здание буквально подняли из руин и реставрировали более 10 лет.
Открывает выставку большой расписной сундук, какой был в каждом русском доме. В таких сундуках девушки собирали приданое. С 6 лет девочек сажали за прялку и учили ткать (два важных навыка, которыми должна была обладать каждая девушка).
– С самого рождения деток готовили к взрослой жизни: к свадьбе и женитьбе, – говорит Ирина Зубец. – Только девочка родилась, ей сразу начинали собирать приданое. Что в него входило: обязательно свадебные подзоры – покрывала, которыми завешивали кровати, которые были высокими. Девушки подзоры готовили сами. Также в приданое входили полотенца – панно, которые как предмет интерьера развешивали по дому. Под кровать помещали сундуки, считалось, что не закрывать их – неприлично.
Если для девочек главным инструментом была прялка, её даже использовали при рождении, чтобы перетянуть пуповину (считалось, что так прививается рукоделие), то для мальчикам важно было научиться владеть топором: он должен уметь и избу построить, и мебель смастерить (топорик тоже использовали для мальчуковой пуповины). Когда груднички не могли уснуть, то им в колыбели клали маленькие прялочки и топорики.
– В колыбель ребёночка укладывали не сразу, только после крещения, – объясняет Ирина. – А сначала малыши спали в деревянных корытцах, которые назывались "ночва" или "ясли". И вниз подстилали солому в память о Христовой колыбели. На колыбелях всегда изображали крестик или крестик туда помещали. Были специальные колыбельные кресты и бумажки с молитвой. Эти кроватки назывались по-разному – и зыбка, и качка. Потому что её не качали, а колыбали, как качель. Отсюда выражение – "дитя пестовать".
Когда девочке исполнялось 12 лет, считалось, что она "заневестилась". Тогда в дом приглашали специального человека по поиску жениха – сваху. Свахи очень почитались и были чуть ли не главным человеком в жизни. На свадьбе им полагалось почётное место. Когда она находила подходящих жениха, в дом к невесте приглашались его родители и родственники.
– Мнение самого жениха не было особо важным, решали родители. Смотрели, насколько семья богатая, и важно было, конечно, чтобы девушка была рукодельницей, всё умела по дому, а внешность её значения не имела, – объясняет Ирина. – Желательно было до 16 лет сосвататься. Когда о свадьбе было всё оговорено, у девушки обязательно был девичник, на котором присутствовали не только подруги, но и сваха, и родственники женского пола. И "сговорённая" девушка прятала волосы под головной убор. С непокрытой головой могла только незамужняя ходить. Свой головной убор был и для вдов.
В первый год брака молодожёны шли на ярмарку и покупали специальные масленичные санки, красиво расписанные мастерами. По размеру будто для пятилетнего ребёнка. Невозможно поверить, что на них умещались два взрослых человека.
– Это была важная семейная традиция, именно в первый год брака надо было на масленичных гуляниях вдвоём с таких санок с горки скатиться, – рассказывает Ирина Зубец. – Причём сначала садилась жена, а муж сверху – на её руки или ноги. Вообще праздники на Руси очень любили и, помимо Масленицы, с удовольствием праздновали Святки, Крещение и Троицу. И очень любили пить чаи. Ведь жили большими семьями – в одном доме по несколько поколений, поэтому и самовары были огромными – на два ведра. Накормить, напоить такую семью – дело-то непростое, но в те времена житейское.
