Москва — город, чьи улицы украшают скульптуры, фонтаны, мозаика и росписи лучших мастеров мирового искусства разных эпох. Ещё в детстве Виталий Калашников любил, гуляя, находить произведения искусства в разных уголках столицы. Сейчас он вырос, стал историком, журналистом и экскурсоводом и написал книгу, которую так и назвал "Галерея Москва". Специально для Metro он рассказал о выдающихся творениях, авторы которых представлены в лучших музеях мира, а в Москве ими можно полюбоваться совершенно бесплатно.
Шедевр скульптора итальянского Возрождения
В конце XV века, когда в Москве идёт строительный бум, разбирается старый Кремль, а на его месте возводится новый, кирпичный. Послы великого князя Ивана III едут в Европу на поиски лучших мастеров. В Москву приезжают несколько итальянских зодчих и среди них Пьетро Антонио Солари, не только архитектор, но и скульптор. В Милане он прославился несколькими храмами, а также создал бесценную скульптуру Девы Марии – "Мадонна дель Каццоне" для украшения миланского Дуомо.
В Москве он пробыл недолго, всего три строительных сезона, построил Спасскую и Никольскую башни Московского Кремля и завершил внутреннюю и внешнюю отделки Грановитой палаты, которую украсил небольшим фризом. Если обойти её с правой стороны, встать между Успенским собором и церковью Ризоположения и поднять голову, то по центру над круглым окошком можно увидеть выбивающуюся из композиции фигуру — на небольшом почти квадратном блоке высечен бюст мужчины. Это единственная скульптура в столице, оставшаяся нам в наследство от великого итальянского мастера.
Итальянская одалиска на Воронцовом Поле
За очередным шедевром отправляемся на улицу Воронцово Поле. Там за забором усадьбы Е. П. Вандышниковой — Э. М .Банза — мраморная девушка, смиренно присевшая на одно колено.
Представьте, 1780 год. По бескрайним просторам нашей страны путешествует граф Калиостро. Он останавливается в одном из барских имений, где знакомится с юным помещиком, влюблённым не в живую девушку, а в статую из семейного сада. По легенде, дед юноши потерял голову от чувств к дочке мельника Прасковье Тулуповой и приказал изваять её в камне. Молодой человек просит мага Калиостро оживить скульптуру. Так начинается фильм Марка Захарова "Формула любви". Каменная девушка из фильма хранится на Мосфильме, а на Воронцовом Поле – её копия. Обе скульптуры сделаны в мастерской итальянского семейства Романелли. Отец семейства, Паскуале Романелли, украсил своими творениями Флоренцию и ваял бюсты нескольких европейских монархов.
Версия Захарова в фильме — лишь выдумка. В действительности прототипом для скульптуры послужила не Прасковья Тулупова, а Суламитида, одалиска, по сути, наложница из гарема. Придуманный на рубеже XIX—XX веков образ Паскуале Романнели оказался так популярен, что не раз копировался и им самим, и его сыном Рафаэлло. Около усадьбы на Воронцовом Поле скульптуру установили владельцы семейства Банза, заказав в мастерской итальянцев.
Уцелевший витраж из знаменитой французской мастерской
В центре Москвы, между Малой Лубянкой и Милютинским переулком, уже почти 200 лет стоит необычный храм. Приземистый, лаконичный, с шестиколонным портиком и двумя колокольнями, что большая редкость. Это храм Святого Людовика Французского. Архитектурой здания занимался известный зодчий Алессандро Жилярди, а внутренней отделкой — Сантин Кампиони, чьи работы сегодня берегут музеи или учреждения, куда попасть очень сложно. Этот храм в столице — приятное исключение.
Особенное внимание стоит уделить витражам, которые появились в храме лишь к концу XIX столетия и заполняли собой все оконные проёмы. До наших дней уцелел лишь один — справа от входа. В полный рост стоит святой Иосиф, муж Девы Марии, с цветком лилии в руках. У этот витража есть конкретная датировка — 1883 год. Витражи для этого храма были заказаны во Франции, в мастерской в городе Бове, где с XIII века стоит большой собор, украшенный потрясающей красоты витражами. Они и послужили вдохновением для создания украшений московского храма.
Горельеф "Волна" ученицы самого Родена, безмолвного перед её творениями
Гуляя по Камергерскому переулку, непременно остановитесь у Московского художественного театра имени А. П. Чехова. Здесь на фасаде находится едва ли не самый известный московский горельеф. Суровая волна, парящий над нею буревестник и мужчина, пытающийся справиться со стихией. "Ну, чистый Роден", – скажет кто-то. И в какой-то степени окажется прав. Его эпоха и стиль угадываются. Только лепил этот шедевр не он, а его лучшая ученица Анна Голубкина, которой рукоплескал весь Париж. Она работала в мастерской Огюста Родена столь самозабвенно, что великий мастер не смел поправлять — только наблюдал.
В 1889 году на выставке "Весенний салон" во французской столице её работы стали сенсацией, сама она получила бронзовую медаль. По возвращении в Москву узнала, что ею интересуется купец Савва Морозов, на деньги которого Шехтель строит в Камергерском новое здание театра. По его задумке над главным входом должно было размещаться большое скульптурное полотно. Морозов рассматривал только Голубкину. Анна быстро включилась в работу и создала поистине революционный, как и сам Художественный театр в то время, сюжет: человек, который борется со стихией.
Самый известный фонтан Парижа на Новоалексеевской улице
К началу 1870 года Париж страдал от сильного дефицита чистой питьевой воды. Положение усугубила осада прусскими войсками. Тогда на помощь пришёл английский лорд Ричард Уоллес, влюблённый во французскую столицу. Получив от отца наследство, он подарил городу полсотни питьевых фонтанов. Эскиз набросал сам, до ума его довёл скульптор Шарль-Огюст Лебург. Фонтаны Уоллеса стали так популярны, что их копии потом заказывали знаменитости, например, Морис Шевалье и Бриджит Бардо. А что же Москва?
В конце XIX века сеть городского водопровода пополнилась Алексеевской насосной станцией. Её исторические корпуса до сих пор стоят на Новоалексеевской улице. Там и находится наш фонтан Уоллеса. На сохранившихся клеймах — 1872 год. Именно тогда в Париже торжественно установили первый такой фонтан. И на клейме — имя Лебурга. Изюминка фонтана – четыре фигуры кариатид, поддерживающие овальный купол. Стройные барышни в античных туниках моментально заслужили любовь горожан. В Париже даже появилась легенда по поводу расстояния между ними: девушка, которая сможет просунуть голову между парой кариатид и выпить воду из фонтана, не обрызгавшись, обладает изящными пропорциями. Московский фонтан отличается от парижского тем, что не стоит на земле, а размещён в широкой чаше, которая трансформировала его из питьевого в обычный уличный.
Старинные японские вазы в Чайном домике на Мясницкой
К концу XIX века увлечение Востоком, его историей и культурой достигло в нашей стране пика. Купцы Морозовы привозят из Египта древние статуэтки, найденные при раскопках, и даже мумии. А Перловы возвращаются из Китая с ценным восточным антиквариатом. Сергей Васильевич Перлов, чей дом сейчас стоит на Мясницкой с 1896 года и известен как чайный домик, на украшения не скупился. Где в чайном магазине искать музейные экспонаты?
Они встречают вас прямо с порога. С обеих сторон от входной группы расположены две фарфоровые вазы высотой около 120 см. Вазы спрятаны за прозрачными стеклянными кубами — почтенный возраст и мемориальная ценность требуют заботы. И ещё три старинные вазы можно увидеть в левой части торгового зала, у зеркальной витрины за прилавком. Эти вазы с секретом. Они японские! И относятся к так называемым вазам сацума (по названию местности). В конце XVII века из белой глины тех мест делали изделия, покрытые глазурью кремового цвета и фирменной паутинкой из тонких трещинок, появляющихся под воздействием высоких температур при обжиге. Сейчас они имеют невероятную ценность.
Один из первых стрит-артов из мозаики на улицах Москвы
В районе Шаболовки можно свободно полюбоваться одним из лучших произведений стрит-арта 1960—1970-х — мозаичным панно Екатерины Зерновой, чьи произведения есть в собрании Третьяковской галереи и других крупных музеях. Оно красуется на доме 39, стр. 4. Красивая девушка с раскрытой книгой и интересной атрибутикой вокруг.
Художница получила заказ от архитектора Якова Белопольского. Будущий автор проекта цирка на проспекте Вернадского и памятника Юрию Гагарину на Ленинском проспекте продумывал тогда концепцию нового здания библиотеки Академии наук СССР. Монументальному сооружению требовалось не менее грандиозное украшение. Белопольский принял эскиз Зерновой не сразу. Когда архитектор и художница окончательно всё согласовали, проект заморозили, а потом и вовсе отменили. Мозаичное панно с девушкой и книгой забрал Московский текстильный институт для украшения фасада здания факультета прикладного искусства. Сегодня это один из учебных корпусов РГУ им. Косыгина.