– Идем сейчас на "круг", – скомандовал то ли пират, то ли матрос в тельняшке и с серьгами. Каждое утро в "Доме с маяком" начинается с небольшой планёрки, совместной для сотрудников и пациентов, – её называют здесь "кругом".
Поэтические параллели "Дома с маяком", сравнивающие неизлечимую болезнь ребёнка со стихией, членов семьи – с терпящими бедствие во время шторма, а хоспис – с тем самым маяком, к которому стремятся тонущие, – намекают, что персонал "Дома" должен быть настоящей командой, не боящейся страшных бурь. Тот самый пират Дима Ястребов, профессиональный нянь, стопроцентно попадает в образ бывалого моряка. Только вместо штурвала и палубы здесь капельницы и мониторы, а вместо пассажиров – неизлечимо больные дети и их родители.
Никто, впрочем, на "круге" не говорит о лечении, хотя мы и находимся в стационаре. Обсуждаем день рождения девочки, которая прийти не смогла. Воспитатель задаёт тему "круга": каждый присутствующий должен рассказать о самом памятном дне рождения.
– Мне на 10 лет подарили куклу, но мы поссорились с одной девочкой, начали её делить – и буквально разорвали, – вспоминает чья-то бабушка.
– Эх! – восклицают присутствующие.
– У моего дедушки был день рождения 1 января, и каждый год все родственники были обязаны нарядные к нему явиться. Каждый такой день рождения я хорошо помню, – рассказывает нянь Виктор, пришедший сюда совсем недавно.
– Мне однажды подарили огромный лего, а ещё был большой торт, – говорит мальчик в инвалидной коляске.
Участники "круга" делятся личным опытом сбора лего, воспоминаниями о подарках и историями особенно памятных праздников.
Доходит очередь до меня, я понимаю, что не могу вспомнить что-то стоящее, и отделываюсь рассказом про то, как отмечала однажды день рождения в редакционной командировке, в вертолёте. Все восхищаются, а я удивляюсь их эмоциональности, открытости и искренности.
Возможно, в месте, где постоянно сталкиваешься с трагедией, нужно общаться именно так? Мои экзистенциальные размышления прерывает Дмитрий Ястребов, который тоже делится историей.
– Из детства я помню огромную радость от того, что мне подарили букварь. Запомнился день рождения во время ковида: я забронировал столик в ресторане и позвал друзей, и тут мне сообщили, что всё отменяется. Но все пришли ко мне домой, и мы отлично отметили. Ещё помню замечательный праздник в Барселоне, мне подарили билет на балет Бежара, и он был великолепен.
Разносторонний Дмитрий до прихода в паллиативную медицину работал управляющим в ресторане. В "Дом с маяком" пришёл пять лет назад, когда здесь появился стационар, а в целом в паллиативной помощи Дима уже 10 лет.
– Ещё когда я работал в Первом московском хосписе имени Веры Миллионщиковой, я познакомился с Лидой Мониава, учредителем "Дома с маяком". Она тогда занималась детской программой в фонде "Вера", и, когда появилась идея открыть детский хоспис с выездной службой, мне стало интересно присоединиться к этому проекту.
По словам Дмитрия, никаких потрясений, после которых захотелось бы резко сменить сферу деятельности, с ним не происходило.
– Просто я в жизни получал много любви и мало отдавал. Пришло время отдавать. Есть такой стереотип, что люди, которые идут в помогающие профессии, пережили какую-то трагедию или же нагрешили настолько, что нужно эти грехи отрабатывать. Хочу его разрушить: сюда приходят работать просто потому, что есть желание помогать.
Дима рассказывает, что, работая управляющим в ресторане, увлекался театром, изучал природу игры человека, читал Достоевского и Платона. Немало размышлял он и о смысле жизни, христианстве и жертвенности. Возможно, поиск ответов на свои вопросы и привёл его именно сюда.
– Но профессия няни традиционно считается женской и не очень квалифицированной… – замечаю я.
– Ничего подобного. Это вовсе не Арина Родионовна, которая сидит возле ребёнка, меняет памперсы и читает сказки. Не вижу ничего особенного в гендерных различиях. Детей воспитывают и матери, и отцы. И в ухаживающей профессии мужчины тоже должны быть. Важно, чтобы ребёнку было интересно. В паллиативе – дети с тяжёлыми множественными нарушениями развития, с кучей трубочек и питанием при помощи гастростом и зондов. Есть те, кто на искусственной вентиляции лёгких. За всем этим нужно следить и уметь этим пользоваться. Конечно, все мы проходим программу обучения, и это не только медицинские манипуляции, но и философия, этика – всё, что нужно для общения.
– Вы старший среди нянь хосписа. Кто ваши коллеги?
– Это люди с разной историей, они пришли из разных профессий: режиссёры, актёры, филологи, историки, технические специалисты – все очень интересные. Один из критериев отбора в команду стационара – чтобы люди были интересны и себе, и окружающим. Это не то место, где человек решает свои проблемы. Мы помогаем семьям в трудной ситуации сделать их жизнь немного легче.
– Вам 53 года. У вас нет карьерных амбиций?
– Абсолютно нет. Я реализовался на 150%.
Мы идём по хоспису. Он совершенно не похож на лечебное учреждение. В коридорах стоят столы, где проводятся мастер-классы, в игровой комнате – игрушки для разных возрастов и принадлежности для творчества. Много смеха и улыбок. На кухне каждый может разогреть еду и оставить на общем столе то, чем хочет угостить других. Нянь со шваброй, распугивающих посетителей, здесь нет и в помине.
– Хотите блинчик? – предлагает мне Дима, показывая на угощение.
Я не хочу, он берёт блин и поясняет:
– Всем кажется, что в хосписе должны за шторками лежать люди и умирать. Хоспис – это не про смерть, а про очень насыщенную, пусть и короткую жизнь, частью которой мы и являемся.
– Но всё-таки мне сложно представить, как у вас хватает сил выдержать то, что ваши пациенты уходят.
– Меня не вышибает из колеи. Мы не должны погружаться в жизнь семьи, всё-таки это их горе, и не надо относиться к нему как к своему. Важно сохранять свою психику, знать психологическую гигиену. Жизнь вне хосписа должна быть наполнена и не пересекаться с работой.
– У вас есть и выездная служба. Эта работа отличается от стационарной?
– Это сложнее. Ты ведёшь ребёнка в течение нескольких лет, приезжаешь 2–3 раза в неделю, становишься частью жизни его семьи. У меня была Маша, которую я вёл три года, мы были очень дружны. Когда началось ухудшение, было очень тяжело видеть, как она угасает. Когда она умерла, я был на похоронах, на девятый и сороковой день. Но потом время прошло, и семья стала жить дальше. Все эти дети в моём сердце, но это не значит, что я каждый день об этом думаю. Раз в год мы встречаемся на День памяти, это очень важное событие, во время которого мы вспоминаем ушедших детей, обнимаемся, плачем и смеёмся.
– Какая часть работы у вас самая любимая?
– Купание ребёнка. Это не просто гигиеническая процедура, это целый ритуал. Многие дети находятся в мышечном тонусе, в воде они расслабляются. У нас есть огромная ванная, мы делаем пенку, мыльные пузыри. Обычно мы купаем каждые 2–3 дня, но если ребёнок просит, то чаще. И когда ребёнок умирает, мы тоже предлагаем его искупать. Они часто бывают после реанимации, для родителей очень важен этот обряд – и для меня тоже. Мне хочется, чтобы ребёнок был чистый и красивый.
Заходим в палату, которая в "Доме с маяком" называется каютой. На кровати – подросток, окутанный проводами. Рядом няня, которой Дима начинает что-то объяснять, при этом обращаясь и к пациенту. Мне кажется, что тот ничего не слышит, но Ястребов думает иначе.
– Вы для них как педагог? – спрашиваю я.
– Скорее старший друг. Важно общение на равных, чтобы ребёнок тебе доверял. И ещё нужно быть абсолютно честным по отношению к нему. Мне нравится всё, что касается взаимодействия с детьми: придумывать праздники, играть. Когда прошлым летом было тепло и шли ливни, мы выбегали во двор и бегали по лужам, катали ребят в колясках.
– В "Доме с маяком" сейчас уже пять мужчин по профессии "няня". Профессия становится популярной?
– В паллиативе я был первым, лет 10 назад это вызывало недоумение. Мы пытались разрушать стереотипы, и это получилось. Нам уже не надо применять физическую силу, это не главное – есть всяческие приспособления. Нужно просто уметь делать свою работу.
– Сейчас многие говорят о собственной миссии. А у вас она есть?
– Никакой миссии у меня нет. Есть настрой на каждый день: прожить его достойно, никого не обидеть и постараться сделать так, чтобы в этом мире было немножко больше любви.
Дима искренне уверен, что людей без эмпатии нет и её можно развивать так же, как и накачивать бицепс. Впрочем, он согласен, что паллиативная помощь особенно привлекает людей с чистой душой и открытым сердцем.
– Я когда пришёл из ресторанного бизнеса в Первый московский хоспис, мне показалось, что я в оазис попал – совершенно другие человеческие отношения. Все искренне готовы помочь другим, умеют сопереживать. Вот тогда я, наверное, на это и подсел.