Instaze4ka Рада Джаналиева рассказала, как была рабыней у цыган и сидела в тюрьме

Перед интервью Рада попросила зелёный чай. Я оставил её в переговорной и пошёл на кухню. Там меня начали допрашивать коллеги: "А она точно была в тюрьме?", "Сколько-сколько сидела?", "Это точно она, а не её двойник?"... 

Рада появилась в редакции в вызывающем полупрозрачном платье с разрезом до пояса и не производила впечатление бывшей зэчки. 

– Я привыкла, что так реагируют, – гостья отхлебнула чай. – Иногда кажется, что прошлая жизнь была сном. Когда снова осознаю, что это реальность, реву и не могу остановиться. Для  книги я два месяца давала телефонные интервью издательству. Тогда я плакала каждый день... Давайте начнём. Я обещаю не плакать...

100% искренности от Рады Джаналиевой

Книгу "Я Рада, девушка, которая выбралась из ада" опубликовало издательство "Бомбора". В ней рассказывается о жизни блогерши с самого детства. Вот основные моменты книги:

– Когда Раде был год, мать-казашка вышла замуж за цыгана Ивана, который перевёз их на Урал.

– В цыганской семье девочке приходилось прислуживать по дому: мыть полы, чистить ковры, с 4 лет её отправляли за несколько километров с огромным бидоном к колодцу.

– С 12 лет её заставляли варить "ханку" и продавать наркотики в городе.  

– Отец ребёнка Рады, с которым она сбежала от цыган, оказался наркоманом и ВИЧ-инфицированным, но ей и её сыну, которым она забеременела в 16 лет, болезнь, к счастью, не передалась.    

– Когда девушка ехала в машине мужа, её остановили оперативники, которые нашли в багажнике наркотики. Тогда Радмиле было 18 лет, а её сыну не исполнилось и года. Всю вину она взяла на себя.   

– Девушка проплакала первый год в заключении, потому что не могла принять реальность.

– У неё не было образования, поэтому в тюрьме Рада училась писать и нормально читать.

– После выхода на свободу ей пришлось заново учиться жить. Она не умела пользоваться смартфоном и банкоматом.

– Выйдя, она встретила своего уже взрослого сына, который до этого оставался на попечении у матери отца ребёнка.

Сейчас Рада – блогер с ником Instaze4ka. У неё 150 тысяч подписчиков на YouTube. Говорит, что ведёт публичную деятельность, чтобы окружающие поменяли отношение к осуждённым. В ближайших планах девушки создать фонд "Рада" для поддержки женщин в тюрьмах и помощи в трудоустройстве после освобождения.

– Как решились на написание книги? Ведь, по сути, пришлось заново пройти все эти круги ада.

– Я думала о книге ещё до проекта Instaze4ka. Когда люди узнавали историю моей жизни, все говорили, что я должна это сделать. А когда проект Instaze4ka стал популярным, мне предложили стать автором своей биографии, и я согласилась. Моей целью было не хайпануть. Это был крик души, чтобы люди лояльнее относились к судимым. Чтобы им дали разрешение на работу. А то получается замкнутый круг. Работы нет и что им делать – воровать или снова садиться? Моя книга – стук в закрытую дверь.

– Книга очень искренняя. Какие у вас были границы как у автора? Были запретные темы?  

– Наоборот. Я написала о том, чего не было на YouTube. Например, что моя мама тоже сидела. Об этом я не говорила ни в одном из своих выпусков, потому что стеснялась этого. А потом поняла, что это тоже часть моей жизни и об этом нужно рассказать. Ведь мать нужно любить любую и принимать такой, какая она есть.

– Вы пишете о реальных людях, причём не всегда с положительных сторон. Какая была реакция от них? Писали: "Рада, зачем ты это всё делаешь?"

– Это мои бывшие мужчины. Отец ребёнка очень возмущался. Но это моя жизнь. Никакого вреда я не принесла, просто рассказала правду. Не хочу обесценивать свою жизнь и что-то писать лучше, чем оно было.

– Книгу уже можно купить в магазинах. Получали ли какой-то фидбэк от читателей?

– Я офигела, когда мне написали из Японии. В Калифорнии книгу мою читают. Люди шлют сообщения об этом мне в директ, отмечают в сториз. Читают все, в том числе мужчины. Многие просят, чтобы я отправила им книгу со своим автографом. 

– И часто пишут?

– Очень. Многие просят, чтобы я попила с ними кофе. Один парень заплатил мне 50 тысяч, чтобы я поговорила с ним по телефону. Я сразу сказала, что если будет намёк на подкат, то общение прекратится. У меня было много болезненных отношений, но сейчас я взяла стоп. Мне надо научиться быть счастливой наедине с собой.

– Теперь люди прочитают интервью и скажут: "Рада, ты жила с наркоманом, потом с бандитом. А если хороший парень захочет попить с вами кофе, то нет. Вот женщины! Вам только абьюзеров подавай!"

– Это правда жизни. Но те тоже сначала были хорошими. 

– На кого из персонажей книги не должен быть похож следующий мужчина? 

– На всех.

Четыре дырки на руке

– В цыганской семье вы фактически были служанкой. Что входило в обязанности по дому?

– Своего ребёнка я бы никогда не заставила таскать флягу 100-литровую с водой из колодца. Я с четырёх лет это делала. Даже зимой, когда всё замерзает, эту штуку железную так неудобно держать в руках.  Я там стирала, чистила всем обувь, убирала, готовила, пылесосила паласы на стене. Каждый день был днём сурка. 

– Сколько человек всего жило в доме, им не было жалко вас?

 – Это был большой частный красивый дом, там жило человек 10. В цыганских семьях так заведено, что всё делают девочки. Их приучают, чтобы они были хозяйственными. Мужчины иногда конюшню чистили, да и то не всегда.

– Вы столько делали по дому, но благодарности не получали. Это правда, что отчим поднимал на вас руку?

– Когда он это делал, все окружающие возмущались. Говорили: "Ты бьёшь её как взрослую, ругаешь, материшь. Зачем?"

– И зачем?

– Честно, мне жалко, что он уже умер, я бы хотела посмотреть ему в глаза и задать тот же вопрос. Он делал это с 3 лет, и с каждым годом он был всё более жесток. Я недавно купила ленту для мух и тут же выбросила её. Мне жалко убивать мух. Это ведь тоже жизнь. А я была тогда маленькой девочкой... Не представляю... Где была его сознательность, когда он воткнул мне вилку в руку?

– Как это было?

– Ему показалось, что я неправильно подала ему чай. То ли он был холодным. Мне тогда было 12 лет. Приготовилась, что меня начнут бить, и не заметила, как вилка вошла в руку. Посмотрела на маму, а она вырвала вилку, посмотрела на Ивана и только сказала: "Как ты так!" У меня был такой страх, что мне даже не было больно. А след от вилки остался на всю жизнь.

– Почему мама так себя повела? 

– Я бы на её месте взяла этого Ваню и... Я пытаюсь её понять. Наверное, она была бесхарактерной, безвольной. Я не вправе её осуждать. Иван ведь и на неё поднимал руку. Знаете, сейчас он мне много раз снится и забирает мою маму. Последний раз это было в Родительскую субботу. Он попросил поставить за него свечку. Я это сделала, и на душе как-то стало легче. Он от меня отстал.

Наркотики варили в соседней комнате

– Когда вас впервые посетила мысль о побеге из семьи?

– У меня начинался переходный возраст, и я стала давать отчиму отпор. Это было с 13 лет. Однажды он пытался меня ударить, я сняла сапог и в него кинула. Понимала, что это будет капец, и начала бежать. Спряталась в подъезде, а он орал. Потом, когда мне было 16, меня захотели выдать замуж за богатого цыгана. Я понимала, что не хочу этого делать. Был парень, который ходил постоянно к нам. Он проявлял ко мне симпатию, и мы сбежали в Краснодар. Я не хотела одеваться как цыгане и жить как цыгане.

– Чем этот парень отличался от Ивана?

– По сути ничем. Конечно, в нём не было того садизма, но потом он тоже поднял руку на меня – мать его ребёнка. Хотя сначала я считала его своим спасателем. А потом наркотики взяли своё.

– Как ему удалось скрыть, что он ВИЧ-инфицирован?

– Я была на 8-м месяце беременности. Меня вызвал доктор и открыл врачебную тайну. Посоветовал встать на учёт. Аборт делать тогда было поздно, но я и не хотела этого. Я пришла к нему в палату, он начал плакать. Хорошо, что в итоге болезнь не передалась ни мне, ни ребёнку.

– Как вы на первых этапах относились к тому, что он наркоман?

– Надо понимать, что в цыганской семье наркотики были обыденностью. Их варили в соседней комнате. Милиция сидела за праздниками с цыганами за одним столом. Правда, потом всех, кто был в этом замешан, посадили. Сама я не пробовала, хватало отрицательных примеров... Я знала, что он наркоман. Но он обещал мне бросить. Хотелось ему верить, были скандалы. Но...

– Вы ведь сели в тюрьму за него. Почему взяли вину мужа на себя?

– Сначала думала, меня отмажет. Он постоянно говорил о своих связях. Тем более наркотики нашли в его машине. Я к ним не имела отношения. Но ему, видимо, оказалось легче подставить меня. 

Ощущение несвободы – фигня

– В книге вы пишете, что первые месяцы в заключении были сама не своя...

– Всё это время я проплакала. Я ведь до последнего верила, что меня отпустят. 

– Что было самое тяжёлое – ощущение несвободы?

– Ощущение несвободы – это фигня. Ощущение того, что ты пытаешься найти себе оправдание, что ты не виновата. Вот это самое сложное. Признать, что ты совершила преступление. 

– Вы прошли все эти стадии от отрицания до принятия?

 – Да, но не сразу. Сейчас я думаю, что заслужила своё наказание за то, чем занималась в детстве. Я имею в виду наркотики. Просто тогда меня не поймали, а всё получилось так. 

– Когда стало полегче?

– Из изолятора я попала в СИЗО. Там был душ, камера посветлее. Письма можно получать и писать.  

– Это правда, что первое время вам было сложно писать письма?

– В детстве я не ходила в школу, поэтому это было для меня проблемой. Чтобы освоить пропись, я писала письма в никуда – к отцу своего ребёнка, рвала их и начинала заново. Так я заодно и вымещала свой гнев. В колонии мне пришлось сделать "перепрошивку" себя. Я не захотела уподобляться тем девочкам, которые там теряют своё лицо. Я решила, что буду меняться, и сделала это. 

Кайф от банкомата

– Какой опыт вынесли из тюрьмы?  

– Там я увидела много девочек, сидящих по моей статье. Большинство попадались, когда везли наркотики своим мужчинам. Некоторые пытались передать наркоту в тюрьму,  там их и "брали". Всё-таки какие мы, девочки, бываем дуры! Я всегда говорю, чтобы девочки не совершали моих ошибок.  

– Помните ощущение, когда вышли на свободу? 

– Моё счастье испортила мама. Она встретила меня и снова увезла в цыганскую семью. Там меня хватило на пару часов. Потом переехала в Москву...

– Вам же ведь пришлось заново осваивать окружающий мир.

– Мне подарили телефон, а я не понимала, как им пользоваться. Потом мне сказали карточку сделать. Я вообще не понимала как это. Я была как будто человеком с другой планеты, который пришёл в этот мир. Подходила к банкомату и спрашивала у людей, как им пользоваться. Но я кайфовала от того, что могу попробовать что-то новое. 

– Ваш сын рос в семье родителей отца. Как он вас принял, когда вы вышли из тюрьмы?

– Сначала он даже боялся называть меня мамой. Для него это было необычно. Он ведь никого так не называл. Но потом привык. Сейчас он может мне написать: "Ты моя любимая мама". Чем старше он становится, тем больше в нём просыпаются чувства.

– Какой видите себя через 10 лет?

– Я хочу сделать фонд по помощи бывшим осуждённым. Девочкам и мальчикам. Я шучу, что Бузова стала популярной через песни, а я – через тюрьмы. Но свою популярность я хочу направить на помощь людям. Что касается личной жизни, хочу удочерить ребёнка. Мужчину рядом с собой не вижу.

Читайте также: "Я читаю ноты на ощупь и потом играю". Как ощущает музыку незрячая пианистка