Высокий седой мужчина в хорошо сшитом костюме подходит к столику на фудкорте, достаёт из пакета шахматную доску и неспешно расставляет фигуры. Его действия никого не смущают. Он завсегдатай местного ТЦ. Виктор Андреевич (так его все называют) приходит сюда каждые выходные, чтобы поиграть с посетителями в шахматы.
Артём Васев
Виктор Андреевич за шахматной доской.
– Попробовать не желаете? – обращается он ко мне. – Всего за тысячу готов с вами сыграть.
От человека столь интеллигентного вида явно не ожидаешь меркантильного предложения – мне это кажется шуткой, поэтому с улыбкой пытаюсь сбить цену.
– Вы зря торгуетесь... – отвечает он грозно. – Кому это надо – мне или вам? Не будете играть – идите прочь, не мешайте.
Моё благостное отношение сразу улетучивается. Но раздражение в моей голове смешивается с интересом. Не думая и секунды, сажусь за стол и оформляю перевод.
– У меня гроссмейстерские шахматы – из розового дерева, даже если падают, не бьются, – спокойно говорит он, проверяя баланс карты на телефоне. – Шахматы должны быть тяжёлыми. Запомните, это один из моих секретов, бесплатный. За 5 тысяч готов поделиться другими хитростями.
Это уже перебор. Я надменно осматриваю противника (какое точное слово "противник" – как же мне он сейчас противен!) и сквозь сжатые зубы вылетают два слова: "давайте играть".
Виктор Андреевич начинает партию, как Остап Бендер: е2 – е4. Я отвечаю по классике: е5 – е7. Он выводит белопольного слона на с4. Я "зеркалю" чернопольным – на с5. Пара ходов – и я не замечаю, как пешка на f7 попадает под удар – ей угрожает одновременно и тот самый белопольный слон, и конь, которого Виктор Андреевич вывел на g5.
– Этот дебют называется "жареная печень".
– Почему "жареная"? – ворчу я.
– Играйте! Время... – Виктор Андреевич ничего не хочет выдавать бесплатно и единственное, что его заботит, – мои долгие размышления в тишине.
Уже потом я узнал, что он применил атаку Фегателло, названную в честь итальянского блюда, при приготовлении которого печёнку перед жаркой кладут в сетку. По задумке белые жертвуют конём, чтобы создать напряжение на дальней от себя половине доски и "ловят в сеть" чёрного короля.
Но, перепугавшись, я не бью коня, который сам просится в руки, и жертвую пешкой. Игра переходит в позиционное русло. Но Виктор Андреевич подмечает любую мою неточность и постепенно усиливает натиск. Со стороны картина странная – матч проходит почти в полной тишине. Я сижу, уставившись в доску, подпирая голову рукой. Виктор Андреевич отстранённо смотрит вдаль и иногда ухмыляется... Ход за ходом я теряю ещё четыре пешки, коня, ладью, ферзя и попадаю под мат.
– Радуйтесь: и выиграли, и деньги получили. И чего вы такой жадный? – наконец выдавливаю из себя я. И почему-то улыбаюсь. Не зло, а по-доброму.
– Кто что умеет, – говорит он и отчего-то впервые за нашу встречу смотрит мне прямо в глаза. Он ловит взглядом мою улыбку и почему-то его нижняя губа отчего-то начинает дрожать, а в глазах застывает слеза. – У меня недавно была операция, сейчас жене нужна... Зарабатываю, как могу. К тому же так я могу популяризировать эту великую игру... Давайте расскажу вам секреты... Платить будете?...
Но, всё-таки, я представился журналистом и попросил об интервью.
– О вас постоянно пишут в Интернете, но нигде нет информации, кто вы такой. Расскажите о себе. Кто были ваши родители? Когда вы впервые сыграли в шахматы?
– Мои родители познакомились в Берлине в госпитале в 1945-м. Мать умерла, когда мне было четыре. Дали знать о себе старые ранения. А отец много со мной занимался и в 9 лет научил меня шахматам. Мы играли вместе. В этом же возрасте я записался в шахматный клуб. Но пробыл там недолго – всего несколько месяцев. И потом много лет играл только с отцом.
– Ваше детство и юность пришлись на 50-е и 60-е годы. Как в те годы относились к шахматам?
– То время можно назвать шахматной лихорадкой. Все знали, кто сейчас чемпион мира. Советские шахматисты были сильнейшими в мире. Ботвинник, Смыслов, Таль, Петросян, Спасский... О них говорили на улицах, их знали в лицо. В Замоскворечье, откуда я родом, постоянно кто-то играл на улице. Сейчас такого и близко нет.
– Как дальше складывалась ваша судьба?
– Я получил высшее экономическое образование, но работал немного не специальности – скажем так, в сфере ЖКХ руководил "небольшим" коллективом – человек в 150.
– Когда шахматы стали вашим основным делом в жизни?
– Они были мне интересны всегда, но я начал играть серьёзно в 2010-м, после выхода на пенсию. Прочитал много книжек о шахматах. А потом попробовал играть во дворе. Получалось выигрывать. Вот я и стал играть в разных местах. Какое-то время играл на Новом Арбате, сейчас обычно играю в ТЦ на "Павелецкой". Как потеплеет, буду играть в парке. У меня нет разряда. Играю как любитель.
– Не боитесь, что могут выгнать из ТЦ?
– Что вы... Меня здесь все знают. К тому же я не сижу просто так. Обязательно что-то заказываю. Хотя бы кофе.
– С кем обычно приходится играть?
– Подходят немногие. Обычно по несколько человек за день. Чаще всего или люди старшего возраста, или дети. После сериала "Ход королевы" стало больше девочек, которые хотят играть.
– А гроссмейстеры с вами играли?
– Было дело. Тигран Петросян со мной играл – полный тёзка 9-го чемпиона мира. Даниил Дубов. Очень хороший человек. Он потом меня познакомил с Яном Непомнящим. Но Ян со мной не играл, просто поздоровались.
– Следите за поединком за шахматную корону?
– А как же. Считаю, что Непомнящий обязан победить Лижэня, чтобы у нас снова был всплеск популярности к шахматам. Это великая игра. Это одновременно и спорт, и искусство, и мастерство. Не зря 600 миллионов людей играет в шахматы. Сейчас молодёжь не сильно ими интересуется. Но я вижу, что детям это очень интересно.
– И всё-таки я одного не могу понять: вы интеллигентный и заслуженный человек играете на не самые большие деньги в торговом центре, где такая разная публика и вроде бы не место для шахматных баталий... Неужели вам это приносит удовольствие?
– Я часто об этом думаю. Мне говорят, что человек с такими способностями может гораздо большее. Не знаю... (Вздыхает). Может быть. Но здесь я могу показать людям, что такое шахматы. Многие начинают интересоваться этой игрой. К тому же, вживую люди понимают, что это такое. Во время игры между двумя людьми происходит что-то волшебное, что сложно описать словами. Поэтому я ни о чём не жалею.
Виктор Андреевич – не настоящее имя "игрока из ТЦ", а шахматный псевдоним.
Помимо поединков за деньги он преподаёт в столичной школе шахмат.
По его мнению, чтение книг о шахматах важнее, чем практика. Начать Виктор Андреевич рекомендует с книги 1925 года Арона Нимцовича "Моя система"
Виктор Андреевич уверен: чтобы научить ребёнка играть в шахматы, ему нужно поддаваться.
Также он утверждает, что начать играть в шахматы не поздно, даже если вам больше 90 лет.
Недавно Виктор Андреевич стал чемпионом в своей возрастной группе по плаванию. К тому же, недавно он преодолел 5 километров на спине без остановки. Это заняло у него 2 с половиной часа.
Любимый шахматист Виктора Андреевича Пол Морфи. У этого американца трагическая судьба. Он выигрывал один турнир за другим, пока его мать не запретила ему играть в шахматы, так как это, по её мнению, азартная игра. Пол Морфи прекратил играть в шахматы в 22 года. И до своей смерти (он умер в 47 лет) больше не соревновался. Кстати, именно Пола Морфи считал сильнейшим шахматистом его земляк, чемпион мира Бобби Фишер.