За продажу ребёнка наказывают только мать?
Согласно данным всемирной организации Save the children, ежегодно примерно 1,2 млн детей становятся жертвами торговли. Большинство жертв траффикинга среди несовершеннолетних — подростки 16-17 лет, после них идут дети в возрасте 11-15 лет. Чаще всего их продают для сексуальной эксплуатации, принудительного вступления в брак, незаконного усыновления, нелегального труда, вербовки в запрещённые группировки и совершения преступлений.
В России случаи продажи детей тоже не редкость. Недавно Измайловский райсуд Москвы приговорил гражданку Белоруссии Жасмин Александрович к 6 годам колонии за попытку продать в столице своего новорождённого ребёнка за 1000 долларов. У многих возник вопрос: что в принципе может привести женщину к столь ужасному поступку?
– Большинство тех, кто оказывается в уязвимом положении, – это вовсе не преступницы, а растерянные, часто совсем юные девушки, оставшиеся наедине с бедой. Среди них – мигрантки без документов, подростки, воспитанницы детских домов, бездомные, женщины с зависимостями или ментальными расстройствами, – рассказывает Metro Вероника Антимоник, соосновательница фонда "Безопасный дом". – У многих нет элементарных знаний о планировании беременности и репродуктивных правах, доступа к медицинской или психологической помощи.
Иногда они действительно верят, что покупатель – "добрый человек", который даст ребёнку шанс на лучшую жизнь.
– В их представлении передать ребёнка в семью может выглядеть гуманнее, чем в детский дом, – объясняет Антимоник. – Такие сделки совершаются и за тысячи долларов, и практически даром – лишь бы ребёнок не остался на улице или чтобы избежать позора перед родными.
В международной практике известны случаи, когда детей продавали и за десятки тысяч долларов, в том числе с целью коммерческой секс-эксплуатации или изъятия органов. Эти истории расследуются как тяжкие преступления против человечности, и в них матери действительно могут являться злостными соучастницами, особенно если были в курсе истинных намерений покупателя. Но ответственность должны нести все стороны.
По словам эксперта, ни в одном из известных фонду уголовных дел, связанных с продажей детей, покупатели не были привлечены к ответственности. Более того, в большинстве случаев этих людей даже не устанавливают.
– Причина проста: сделки пресекаются в момент переговоров, и в роли "покупателя" выступает сотрудник правоохранительных органов под прикрытием, – рассказывает Антимоник. – То, что покупателей не устанавливают и не привлекают к ответственности, – это огромный пробел в системе. Ведь если цель покупки – эксплуатация, именно покупатель должен нести основное наказание. Но в российской практике всё сводится к тому, что виновной становится только женщина.
А между тем, по словам эксперта, мотивы у потенциальных покупателей могут быть разными. Кто-то надеется таким образом обойти бюрократию и взять ребёнка в свою семью. Но таких – единицы. Куда опаснее случаи, когда за предложением "заботы" скрываются цели, которые всерьёз травмируют ребёнка физически и психически. И чем младше ребёнок, тем выше интерес у подобных "покупателей".
Почему помощь приходит слишком поздно
– Основная проблема в том, что на женщину начинают обращать внимание, только когда она уже совершила поступок, – объясняет Вероника Антимоник. – Но за этим всегда стоит цепочка обстоятельств, в которых она находилась без поддержки, без информации, практически в полной социальной изоляции.
Многие из тех, кто оказывается в подобных ситуациях, могли бы избежать трагических последствий, если бы в нужный момент получили помощь психолога, юриста или хотя бы услышали: "Ты не одна". Не видя другого выхода, женщина делает выбор, за который впоследствии будет расплачиваться годами.
– Бывает, что девушка находится под давлением семьи, под воздействием партнёра, с которым отношения небезопасны, или живёт в обстановке домашнего насилия. Иногда добавляется зависимость – алкогольная, наркотическая, – продолжает эксперт. – Всё это — факторы, которые должны быть замечены ещё до того, как она дойдёт до точки невозврата.
В фонде "Безопасный дом" акцент делают не на спасении в момент преступления, а на превентивной работе и длительной реабилитации тех, кто уже оказался в зоне риска или подвергся эксплуатации. В месяц поддержку получают около 30 человек.
– Мы помогаем им выстроить заново отношения с собой и с миром, разобраться с документами, пройти лечение, обучение новой профессии, восстановить уверенность, – говорит Вероника Антимоник. – Но если бы на уровне государства система профилактики подобных проблем работала эффективно, такую помощь не пришлось бы оказывать в столь масштабном объёме.
А пока такой системы нет, продажа ребёнка остаётся худшим из возможных решений – но не самым страшным, добавила эксперт. Куда страшнее – это когда женщина вообще не знает, что у неё был выбор.
"Меня держали в рабстве вместе с ребёнком"
Не все трагедии попадают в сводки под заголовками "продажа ребёнка". Бывают истории, в которых женщина и её будущий ребёнок становятся разменной монетой в руках тех, кто умеет манипулировать отчаянием. Одна из таких историй началась с короткого письма в фонд "Безопасный дом".
Женщина писала из-за границы. Её история началась с нежелательной беременности и полного отсутствия поддержки: отец ребёнка был против аборта, но наотрез отказался помогать, а родные дали понять: "умеешь кататься – умей и саночки возить".
– Девушка оказалась абсолютно загнанной в угол – без поддержки, без денег, без понимания, куда идти, – вспоминает Вероника Антимоник. – Тогда одна знакомая предложила ей поехать за границу, пообещав помощь с прерыванием беременности.
Но за обещанием скрывался обман. Как только они пересекли границу, "помощница" забрала у женщины паспорт и запретила обращаться за медицинской помощью. Ни о каком аборте речи уже не шло. Фактически она оказалась в рабстве.
– Её заставляли выполнять всю грязную работу по дому и за пределами, держали под контролем. А когда родился ребёнок, давление стало только усиливаться. Ей открыто угрожали, намекали, что, если она ослушается, пострадает не только она, но и малыш, – рассказывает Антимоник. – Она жила несколько лет в страхе, в полной изоляции, без связи с внешним миром и возможности что-либо изменить.
Единственным шансом на спасение стал случай: однажды женщина нашла свой старый паспорт. Это позволило ей сбежать. Без знания языка, денег и документов на ребёнка ей выехать в Россию не удалось. Тогда она и обратилась в фонд за помощью.
– Мы занимались её возвращением очень долго. Это была целая кампания: нужно было оформить документы, договориться с посольством, найти безопасный способ пересечения границы. Основная проблема была в том, что у ребёнка не было свидетельства о рождении, а практически невозможно было оформить его задним числом, – рассказывает координатор фонда. – Мы подключили международные контакты, и в итоге ей удалось вернуться.
Сегодня эта женщина в России, вместе с ребёнком. Семья её приняла, хоть и не очень радушно. Но, как отмечает Антимоник, если бы она могла получить помощь ещё в самом начале, когда только узнала о беременности, трагедии можно было бы избежать. Более того, всё могло сложиться намного хуже.
– Ни у неё, ни у сотен таких же женщин нет доступа к своевременной поддержке – психологической, юридической, информационной, – объясняет Вероника Антимоник. – И именно поэтому подобные истории, увы, не редкость.