Фильм, показ которого стал завершающим в конкурсе полнометражного дебютного кино, снял Юрий Зайцев по одноимённой пьесе Анастасии Букреевой, которую успели поставить несколько российских театров.
В центре сюжета 16-летний Саша, вернее Мот, как просит называть себя сам подросток. У Мота, роль которого исполнил Марк Эйдельштейн, прекрасная, обеспеченная, образцовая семья – папа, мама, сестра-балерина, которая готовится ехать за границу танцевать в престижной труппе, дед, грибник и бывший полковник, и ещё такса Карамелька.
Сладкая безмятежная жизнь рушится, когда однажды за чаепитием с эклерами отец сообщает, что уходит из семьи. Для Мота наступает персональный апокалипсис. И хаос в истории только нарастает: пропадает собака, дед, который, оказывается, то и дело звонит уже скончавшимся друзьям, начинает шалить ещё больше, у сестры обнаруживаются проблемы со здоровьем, которые ставят крест на её карьере... Мот растерян, потерян, обескровлен.
В таком состоянии он встречает в подземном переходе бездомную, почти что юродивую женщину Лизу. Лиза уже более 10 лет живёт в переходе, где надеется встретить сына, которого когда-то здесь потеряла. Мот очень хочет ей помочь и приводит бездомную к себе домой.
Лизу в фильме сыграла Дарья Екамасова. Metro удалось задать актрисе несколько вопросов после показа фильма.
Вы сразу согласились на эту роль, прочитав сценарий?
– Это была интересная история. Я тогда улетела в Лос-Анджелес на съёмки "Аноры", полетела заранее, чтобы подучить английский. Там я играла такую "олигаршу" с собственным самолётом. И вот однажды я сижу в ресторане Санта-Моники с друзьями и вижу, как заходит женщина с двумя огромными чемоданами. Это была бездомная женщина, её пустили, и никто не стал прогонять. Она села за столик, ей принесли еду. Я очень долго за ней наблюдала. Размышляла, чем она живёт, о чём думает, как она, довольно молодая женщина, оказалась на улице. У меня было очень много вопросов. А через день мне пришёл сценарий этого фильма. Представляете?! Я посчитала, что это знак, воля судьбы – мне предложили сыграть бомжиху после того, как я встретила такую женщину, которая меня так зацепила.
Не переживали, что фильм снимает режиссёр-дебютант?
– Мне было страшно, что он увидит меня вживую и передумает. (Смеётся.) Помню, впервые встретила Юру на кинофестивале в Выборге, где я была в жюри. Я, такая блондинка в платье, иду знакомиться с Юрой и про себя думаю: сейчас посмотрит на меня и решит, что я не подхожу на роль бомжихи. Только дебютант может так рискнуть, предлагая роль на сопротивление, на другую внешность. Это круто!
Пришлось жертвовать волосами ради вашей героини? Как долго подбирали её внешний облик?
– Вообще я была готова на многое, потому что мне хотелось измениться. Но в итоге я снималась в парике, его нам дала замечательная Лена Фомичёва, у неё есть своя мастерская. Этот парик, как оказалось, уже снимался в сериале "Выжившие", его носила девочка-актриса (Виталия Корниенко). Когда я его примерила, поняла, что это именно то, что нужно. Ещё мне делали пластическим гримом шрам на щеке. Оказывается, у бомжей очень частая травма – ожоги на щеках от батарей, когда они греются. Вместе с художниками мы придумывали какие-то детали костюма.
Как погружались в роль?
– Я очень много наблюдала за бездомными. Всё в том же Лос-Анджелесе, например, есть бездомный, который потрясающе играет на фортепиано. Я уже несколько лет за ним наблюдаю, не упускаю возможности его послушать. Помню, когда я впервые ехала на примерку грима в "Ганди", на вокзале встретила бездомную, которая сидела и курила. Она была как зверёк, у неё был такой суетливый взгляд... Она постоянно что-то делала руками, перебирала. И я тогда подумала, что у меня должно быть много веревочек, которые бы я перебирала. В итоге это есть в кино. Было бы здорово, чтобы та женщина смогла посмотреть этот фильм.
На премьеру вы пришли с медведем, с которым не расстаётся ваша героиня в кадре. Режиссёр говорил, что хотел, чтобы игрушкой был слоник, но автор сценария настаивала на плюшевом мишке, ведь именно такой был у прототипа бездомной Лизы. Как вам в итоге этот напарник – белый медведь?
– Я с ним теперь тоже не расстаюсь. Хочу себе забрать! Мы с медведем очень обрадовались, когда увидели друг друга. Я рада, что он именно такой. Для картины специально создали двух мишек. Этот из прошлого, ещё чистенький и беленький. Второй грязненький, который прожил с моей героиней в подземном переходе 10 лет. Я помню, как мы с Марком параллельно снимались у Романа Михайлова в сериале "Путешествие на солнце и обратно" и в гостинице по ночам репетировали с Юрой. И когда мы впервые пришли в гостиницу, там сидел огромный белый медведь. Как будто всё не случайно.
С Марком Эйдельштейном это не первая ваша картина и снова отношения у ваших героев, как у мамы с сыном. Насколько сроднились вы в жизни?
– С Марком мы прекрасно сработались ещё до "Аноры". Мы играли с ним маму и сына в спектакле Юрия Квятковского (спектакль "Трудный экзамен", РАМТ). Потом были "Анора", "Путешествие на солнце и обратно", "Ганди молчал по субботам" и это ещё не вышел фильм "Космос засыпает"! Там тоже есть наша парочка, но там мы опять совсем другие...
Марк – замечательный человек, безграничный талантливый артист и родная душа. У нас уже много совместных работ. Пять проектов подряд! Сейчас небольшая пауза, год вместе мы не снимались. И уже начали думать и шутить на эту тему, что пора бы ещё что-то сыграть, но так, чтобы не повторять то, что уже было.