Рассказчиком стал артист Московского театра русской драмы, заслуженный артист России и московский экскурсовод – Дмитрий Поляков. Мы встретились в центре Москвы – у бледно-жёлтого здания, нижние этажи которого предлагали массу возможностей: выпить кофе, съесть бургер или даже попасть в метро… Казалось бы, при чём здесь Крылов?
Анна Левандовская
Басню "Квартет", которая запечатлена на этом книжном развороте, проходят ещё в школе, видимо, поэтому ладони мартышки самые до блеска натёртые
– Ведь это здание было домом Ивана Бенкендорфа, родственника того самого Александра Бенкендорфа – шефа жандармов, – поводит рукой Дмитрий Алексеевич. – Считается, что своего жилья в Москве у Крылова не было, поэтому он часто останавливался в гостях у Бенкендорфов, и именно в этих стенах – ну, не в этих стенах, а в тех, которые были на этом месте, – были написаны первые басни Крылова "Дуб и трость" и "Разборчивая невеста". К сожалению, дом сохранился в таком виде: вместо двухэтажного здания с колоннами-портиками...
...обычная пятиэтажка – пройдёшь и не заметишь.
Но не всё так плохо, убеждает меня экскурсовод, кое-что всё-таки устояло перед прогрессом, например так называемый англицкий клуб. Дорога до него занимает около пяти минут.
– Дворяне собирались здесь, играли в карты, разговаривали, – рассказывает Поляков на фоне куда более презентабельного здания розоватого цвета. – Была здесь, конечно, и роскошная кухня, и порой Иван Андреевич наедался до такой степени, что ему нужно было отдохнуть. Для этого здесь стоял специальный диван. И позже, когда писатель умер, над этим "крыловским диваном" прибили полочку и поставили его бюст.
Такого увековечения в клубе удостаивались немногие. Попробуй заслужить памятный диван!
– И много говорят и об обжорстве, и о лени, и о неопрятности Крылова… Есть даже воспоминание драматурга Лобанова о том, как Крылов собирался на маскарад и у знакомых дам спросил: "Как же мне одеться, чтобы меня не узнали?", – говорит Поляков, а я уже предвкушаю колкий женский ответ. – Те ему и отвечают: "Вы побрейтесь, причешитесь, чистую рубашечку наденьте... Вас точно никто не узнает!"
Но эту часть портрета Крылова, как это ни парадоксально, дополняет завидное трудолюбие.
– Крылов усердно работал над каждой басней, вот, например, в "Кукушке и Петухе" 21 строка... А после его смерти нашли наброски этой басни – там более 200 строк! – восклицает Дмитрий Поляков. – А эта история про спор с Гнедичем, переводчиком "Одиссеи"? На спор Крылов за два года овладел древнегреческим! Гнедич сам признавался, что полжизни шёл к такому результату.
Ещё одна черта к сложному портрету: Крылов обладал отличным чувством юмора и в обиду себя категорически не давал.
– Вот раз была такая история, – мы с Дмитрием Поляковым останавливаемся у памятника Крылову на Патриарших. – На прогулке ему встретилась группа молодых людей. "О, посмотрите, какая туча идёт!" – отпустил один из них, намекая на телосложение Крылова. На что тот посмотрел вверх и заметил: "Да, дождь собирается, то-то лягушки расквакались…"
Рядом с памятником на Патриарших есть целая аллея со скульптурами – раскрытыми книгами с сюжетами из басен "Ворона и Лисица", "Мартышка и очки", "Слон и Моська"…
– И обязательно надо попу потереть слону, иначе счастья в жизни не будет, – обращает моё внимание на до блеска наполированный хвост экскурсовод.
Но, судя по ослепительно сияющим ладошкам обезьяны, любимая басня у жителей столицы всё же "Квартет".