CAR-T-клеточная терапия – разновидность иммунотерапии, при которой берутся Т-лимфоциты здорового донора или пациента и "обучаются" в лабораторных условиях распознавать и уничтожать раковые клетки. Эта технология в мире применяется уже несколько лет и стремительно развивается.
Данный прогрессивный метод лечения рака крови основан на генной инженерии. О том, как происходит процесс репрограммирования, мы подробно объясняли, рассказывая об удивительном случае выздоровления девочки Алиссы из Лондона.
В России этот метод также использовали, и до недавнего времени клетки "обучали" в лаборатории Национального медицинского исследовательского центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Д. Рогачёва.
– На сегодняшний день существует очень большой запрос и потребность в этой терапии у пациентов с B-клеточным острым лимфобластным лейкозом (ОЛЛ), поэтому, как появилась возможность использовать промышленную CAR-T-терапию, мы сразу же стали эту возможность рассматривать, – рассказывает Metro Элла Кумирова, заместитель главного врача по онкологии ГБУ Морозовской детской клинической больницы ДЗМ, доктор медицинских наук. – Цикл производства клеточного препарата – технология сложная и дорогостоящая, однако в этом году благодаря гранту правительства Москвы первый пациент в России смог получить данную терапию инновационным препаратом тисагенлеклейцел именно в Морозовской больнице.
Данный препарат изготавливают на заводе в Швейцарии индивидуально из клеток, которые врачи Морозовской больницы взяли у пациента – и ввели ему уже модифицированные клетки. Таким пациентом стал 12-летний мальчик Арсен.
У Арсена заболевание началось несколько лет назад с проявлений ревматоидного артрита. Сильно болели колени. Правильный диагноз поставили не сразу: сначала лечили от артрита, а когда упали показатели крови: лейкоцитов, нейтрофилов, тромбоцитов и гемоглобина – от гемофагоцитарного лимфогистиоцитоза. И уже в Морозовской больнице ему поставили правильный диагноз – острый лимфобластный лейкоз.
– Впервые Арсен поступил к нам в 2023 году и прошёл все этапы стандартной противоопухолевой терапии в отделениях Центра детской онкологии и гематологии Морозовской больницы, – объясняет врач. – Но ни стандартное лечение, ни противорецидивная терапия и последующая аллогенная трансплантация костного мозга не смогли справиться с течением агрессивного лейкоза. Его MRD (Minimal residual disease – минимальная остаточная болезнь, то есть наличие небольшого количества раковых клеток, которые остаются в организме после или во время лечения. – Прим. ред.) не была выше нормы, что говорило о неэффективном ответе на терапию. В феврале у Арсена был вновь диагностирован молекулярный рецидив ОЛЛ. Именно в таких случаях чаще всего и применяется CAR-T-клеточная терапия у пациентов с B-ОЛЛ.
Весь технологический процесс с момента выставления показаний до получения готовых CAR-T-клеток занял чуть больше месяца.
– Сегодня можно с уверенностью сказать, что мы приняли правильное решение, проведя Арсену промышленную CAR-T. По результатам контрольного обследования в его костном мозге ноль процентов опухолевых клеток, то есть мальчик достиг молекулярной ремиссии.
С момента применения СAR-T-терапии у Арсена прошло 30 дней, он находится дома и приходит в Морозовскую больницу на контрольные осмотры. Мальчик чувствует себя хорошо. Терапия прошла успешно и эффективно.
Сейчас уже второй пациент проходит промышленную CAR-T-терапию в Морозовской детской больнице. Несмотря на то что молодому человеку уже исполнилось 18 лет, у него есть возможность продолжать наблюдаться в детской сети и получать самую инновационную терапию.
– Согласно распоряжению Правительства РФ и приказу Департамента здравоохранения Москвы, если ребёнок начал лечение в нашей больнице и достиг 18-летнего возраста и продолжает нуждаться в противоопухолевом лечении, то мы продолжаем лечение до 21 года, – говорит Элла Кумирова. – Насколько мне известно, в других городах продолжение лечения пациента старше 18 лет сопряжено с определёнными сложностями – после 18 лет пациентов переводят во взрослые клиники. История второго пациента такая же, как у Арсена: тот же диагноз и стандартная терапия положительных результатов не дала. Очень надеемся, что и в данном случае применение промышленной CAR-T-терапии позволит добиться желаемого результата – ремиссии основного заболевания.
Промышленная CAR-T-терапия сегодня применяется для лечения T-клеточного лимфобластного лейкоза, но в дальнейшем мы рассчитываем на то, что она будет эффективна и для лечения других онкологических заболеваний. Элла Кумирова, врач, доктор медицинских наук