Об актуальности кинематографа
"Я никогда не был режиссёром, склонным к сложным размышлениям или к злободневности. Я снимаю фильмы, чтобы развлечь людей, дать им приятные впечатления на полтора-два часа. Я никогда не снимал политические фильмы, только личные человеческие истории. И мне просто повезло, что моё кино нашло отклик в Америке и во всём мире и оно имело значение для других людей".
Об импровизации
"Я всегда поощряю импровизацию актёров на площадке. Говорю, вы можете менять слова из сценария, если вам кажется, что они не очень подходят вашему персонажу. Я не хочу, чтобы диалоги выглядели искусственными. Они отвечают: "О, спасибо! Я теперь чувствую себя свободнее!" Но когда начинаются съёмки, большинство говорят точно по сценарию. Хотя, конечно, есть актёры, которые умеют импровизировать. Например, Эмма Стоун. Но лучше и охотнее всех на моих фильмах импровизирую я сам. Потому что иногда выхожу к камере, читаю текст, который написал у себя в спальне и который мне нравился, и поражаюсь: "О чём я только думал? Это же невозможно произнести". Я давно понял, что если фильм не работает, то дело не в актёрах и не в режиссуре. Причина в плохом сценарии и в невнятных диалогах. Сценарий – это 90% успеха".
О съёмках в России
"У меня никогда не было планов снимать кино в России. Точнее, мне никогда не поступало предложений от российских продюсеров.
Я несколько раз приезжал в Россию. Первый раз ещё во времена Советского Союза. И это была ужасная поездка. Мы приехали на неделю, но улетели домой на следующий же день. На улицах было грязно, везде было очень неуютно. Но потом мы приехали снова через несколько лет в Санкт-Петербург, и всё было по-другому. Мы ходили на балет, в музеи, всё было чудесно, у меня остались тёплые воспоминания.
К сожалению, я почти никого не знаю из российских актёров, потому что до меня, до нашего проката не доходят ваши фильмы. Но я был знаком с Сергеем Бондарчуком. Его фильм "Война и мир", который длится почти 7 часов, я посмотрел за раз. Я был потрясён этим фильмом".
О творческой свободе
"Когда я снял свой первый фильм ("Хватай деньги и беги". – Прим. ред.), то почувствовал, что добился большого успеха. Я думал, что больше снимать не буду, потому что кто знает, будет ли успех у следующего фильма. Но дело в том, что мне удалось снять комедию, которая принесла деньги. Плюс я был не только режиссёром, но и сценаристом и сыграл главную роль.
По какой-то причине у продюсеров особенная любовь к режиссёрам комедий. Они думают про серьёзных режиссёров: "Вы снимаете драмы? Что хотите изменить?" А про комиков: "Они забавные, они знают, что делают". И когда я решился на второй фильм, у меня была абсолютная творческая свобода. К третьей картине в моём контракте значилось, что у меня полный контроль. Я делаю монтаж, я всё решаю. С тех пор я только так и работаю. Да, некоторые мои фильмы плохие, но мне в этом некого обвинить, кроме себя. Я не могу переложить вину на режиссёра монтажа, на автора сценария, на студию. Если что-то выглядит на экране ужасно, это целиком и полностью моя вина".
О любви к кино
"Существует много фильмов, которые меня поразили. Я обожаю кино Бергмана, Феллини, Трюффо, Годара. Моё поколение режиссёров выросло на таком кинематографе. Раньше подобные фильмы выходили раз в неделю. Они запоминались, они оказывали влияние. Но у молодого поколения режиссеров нет таких учителей. Их больше занимают технологическое зрелищное кино, комиксы, сериалы. К сожалению.
Я не люблю снимать сериалы. У меня был один проект со стриминговой компанией – мне не понравилось. Мне хочется, чтобы моё кино зрители смотрели на большом экране. Я рос в Нью-Йорке и обожал в детстве ходить в кинотеатры. В кассы стояли очереди. Я скучаю по тем временам".