
Полвека назад он организовал театральную студию, куда в первую очередь пришли... дворовые хулиганы и – увлеклись.
– Из них Валерий Романович смог сделать заслуженных артистов, известных на всю страну, а ведь многие из них сначала пили портвейн в московских дворах, – рассказывает Metro художественный руководитель театра Олег Леушин.
Однажды режиссёр привёл парня, который работал водителем грузовика, – Виктора Авилова. Это было в 1974 году. Первой для него стала роль Кочкарёва в спектакле "Женитьба".
А через десять с небольшим лет он станет известным, снявшись в мистической драме "Господин оформитель" в роли художника Платона Андреевича, исполнит главную роль в "Узнике замка Иф", сыграв Эдмона Дантеса.
Олега Леушина режиссёр покорил своей харизмой, энергетикой и неуёмным талантом. Молодой артист сравнивал его с огромной птицей, которая распластала крылья над сценой, словно оберегая своих актёров от невзгод.
– Всё, что говорил Валерий Романович, всё, чему учил, было созвучно моему представлению о мире и об искусстве.

Олег Николаевич вспоминает: Белякович хорошо чувствовал время. Был период, когда он говорил актёрам: "Играйте быстрее! Что вы мямлите!" А ещё он нас учил ответственно относиться к рисунку роли.
Однажды, когда Леушин был молодым актёром, на репетиции произошёл случай, который запомился Олегу навсегда.
– Валерий Романович доверил мне роль Хлестакова. Это был примерно 95-й год. И вот я играю сцену вранья. Играю, как чувствую сам, но Белякович начинает критиковать абсолютно всё – жесты, интонацию – всё до малейших нюансов! И сначала я не понял, что происходит. Вроде бы всё делаю правильно. Однако когда я стал следовать тому, что говорил мне режиссёр, то был сильно удивлён.
Хлестаков Беляковича получился харизматичным, порывистым и – необыкновенно обаятельным. Такому действительно хотелось дать денег! У меня же это был хитрый изворотливый тип, тогда как Валерий Романович увидел образ гоголевского героя иным. И я понял: Белякович "вбивал" в меня рисунок роли, который держал у себя в голове.
А когда шли репетиции "Гамлета" и у Леушина была роль принца датского, режиссёр объяснял: "Это детектив, поэтому здесь должна быть скорость!"
– Во время премьеры произошёл курьёзный случай. В финальной сцене, где Валерий Романович – Клавдий, я, обращаясь к нему, говорю: "И не надо горланить на площади..." А мне Белякович тут же в ответ, при полном зале зрителей: "А ты играй быстрее!" – там жанр позволял сказать такую фразу, потому что к Гамлету в этой сцене выходят актёры. Для меня это обрело и другое звучание, я изо всех сил сдерживал смех.

Другой случай произошёл на спектакле "Ромео и Джульетта". Олег исполнял роль Меркуцио и в первом акте, сам не понимая как, сломал два пальца на ноге.
– Предстоял второй акт – смерть Меркуцио. На одной ноге я кое-как доиграл. Но по-настоящему меня страшило другое: через несколько дней – спектакль, где нужно танцевать, много двигаться, но я не могу встать на ногу! Перенести нельзя – спектакль был последним, автор пьесы запретил по ней постановки. И вот сижу дома, не знаю, что делать. Звонит Валерий Романович: "Надо играть во что бы то ни стало!" Спрашиваю: "А как?" "Не знаю как, но надо!"
И я пришёл. Сыграл, танцевал и даже прыгал! Через "не могу". Так меня зарядил Белякович словом "надо!".
По словам Олега Леушина, не только у него были такие случаи: актёры в "Театре на Юго-Западе" играли и с температурой, и в полуобморочном состоянии, и после химиотерапии. Но были и форс-мажоры – срочные замены.
– Мне однажды звонит актёр Алексей Матошин в два часа дня и говорит, что не может прилететь, отменили рейс. А он играет Треплева в "Чайке". Спектакль вечером того же дня. Роль объёмная. Я ловлю артиста Максима Лакомкина и говорю: "Треплева надо сыграть. Сегодня вечером. Сможешь?" Он отвечает: "Ну попробую". Человек за четыре часа был полностью готов к спектаклю, знал весь текст и сыграл своего героя так, как у нас давненько не бывало! Вот каких артистов воспитал Белякович!
Был у мастера и другой период: в последние годы жизни он говорил: "Играем тише, спокойнее. Что вы так кричите? Всё внутри". Это было связано с его новым восприятием мира, где уже неуместна суета, где нужно замедлиться, созерцая жизнь.
А ещё он прекрасно понимал: актёры болезненно относятся к старению, возрасту, особенно женщины. Они привыкли играть Джульетт и Офелий, молодых красавиц. Мужчины легче всё это воспринимают и легче расстаются с ролями. Однажды мы репетировали спектакль по пьесе современного автора и Валерий Романович одну актрису, у которой была роль наркоманки, заменил на более молодую. В оправдание сказал: "Галя! Наркоманы до таких лет не доживают!" Это так забавно прозвучало, что актриса не обиделась, а мы не выдержали – засмеялись!
Директор театра Дмитрий Берестов пришёл в коллектив два года назад, до того отработав в Московском академическом театре сатиры 15 лет.
– За жизнью "Театра на Юго-Западе" я с интересом следил давно, и актёры меня знали, а я знал о традициях Мастера, о его технике работы, и при любой возможности старался посмотреть спектакли Валерия Романовича. Меня всегда восхищала его творческая смелость, он не боялся идти против течения, – делится Дмитрий Юрьевич. – К примеру, "Гамлет", "Женитьба", "Чайка" и многие другие спектакли, поставленные Беляковичем, имели более широкую трактовку, роли у актёров получались более рельефными, запоминающимися. Он немного выходил за пределы действия пьес, вкладывая своё режиссёрское видение в поведение персонажей, порой делая их более контрастными.

И когда основатель театра играл сам, зрители по два-три раза смотрели спектакли с его участием, а кто-то даже больше! Его Клавдия из "Гамлета" помнят до сих пор – об этом говорят театралы, и это очень трогательно...

Постановки Валерия Беляковича, которых в репертуаре большинство, хранят в себе его дух и режиссерскую руку, а его воспитанники делают всё, чтобы сохранить искусство Мастера, при всём том, что театр продолжает развиваться и меняться.
