Ходили по домам, искали партизан
Детство Александры Борисовой пришлось на военные годы. Семья жила в Херсоне, который вскоре из прифронтовой зоны в августе 1941 года превратился в оккупированную территорию.
– Из торопливых, отрывочных разговоров взрослых мы порой понимали: в городе действуют подпольщики, есть даже партизанские отряды, – рассказывает Metro Александра Михайловна. – Немцы ходили по домам, спрашивали, знают ли жители, кто из их знакомых связан с коммунистами. А у нас папа на фронте! Был страх, что кто-нибудь проговорится…
К счастью, обошлось. Но находились и предатели. Были прилюдные казни комсомольцев. Всех, в том числе и детей, сгоняли на площадь и заставляли смотреть. Мать, чтобы оградить от этого Сашу и её сестру, запирала их в чулане. Был и ещё один серьёзный повод не выпускать девчонок на улицу: немцы брали кровь у детей для своих солдат. Многие ребятишки вскоре после этого умирали. Они были сильно истощены.
Вскоре немцы отправили этапом часть жителей Херсона в Николаев – рыть окопы, а молодых, сильных и здоровых держали отдельно от остальных, чтобы угнать в Германию на изнурительные работы.
– У нас в Николаеве жили родственники, и так совпало, что мы оказались в числе тех, кто был на этапе. Начинались заморозки, и, возможно, по этой причине конвой следил только за теми, кто находился в начале и середине колонны.
Мать и её двое детей шли в самом конце и через некоторое время отстали. Их никто не стал искать, они продолжали путь не спеша и вышли к небольшому полю, заросшему оставшимся после лета коричнево-жёлтым бурьяном. А дальше – немецкий аэродром. И тут случилось непредвиденное: Саша споткнулась о протянутый по земле провод. Это было что-то наподобие сигнализации. Раздался непрерывный звон. Мать крикнула детям: "Ложитесь!" Вместе с ней они бросились на заледеневшую землю. Возможно, их никто не увидел с аэродрома. Немцы занимались своими делами, сидели в самолётах и никак не проявляли беспокойства.
Выждав некоторое время, двинулись дальше. Шли в обход, выбирая безлюдные места. Так постепенно и добрались до Николаева.
– Там жизнь тоже была сложной: родственники каждое утро уходили рыть окопы. Не миновала эта участь и нашу маму, мы порой были вместе с ней. Однажды я отстала и вдруг слышу нарастающий гул: в небе появились самолёты – и наши, и немецкие. Начался воздушный бой.
Саша замерла от страха, оставшись стоять посреди поля одна, боясь пошевелиться.
– И тут я увидела летящий низко немецкий самолёт! Различила даже лицо немца. Мне показалось, что он усмехнулся и будто на мгновение задумался, открывать огонь или нет. Но делать этого не стал: позади показались советские самолёты. Я запоздало бросилась на землю. Меня случайно нашли мамины знакомые, оставили ночевать у себя. До дома родственников идти было далеко. Мама думала, что я погибла...
Семья встретилась в Херсоне
После войны Саша вместе с мамой и сестрой вернулись в Херсон. Туда же приехал отец-орденоносец Михаил Бойко, прошедший всю Великую Отечественную. Он верил, что его близкие живы. Эта встреча даже спустя много лет в подробностях сохранилась в памяти: постаревший, осунувшийся отец прижимает их с сестрой к себе. Саше показалось, что он плачет…
После перенесённых тягот войны у отца часто болело сердце. Близкие стремились оградить его от тяжёлой работы, но он протестовал – не привык сидеть без дела. А между тем повсюду были нужны рабочие руки. Много трудиться пришлось и юной Александре, которая понимала – налаживать послевоенный быт слишком непросто.
Наша героиня бралась за любую работу, желая помочь родителям. Доводилось и штукатурить стены, и пилить дрова, и мыть полы в больницах. Девушке стойкости было не занимать. Она верила, что непременно наступит новая, счастливая жизнь.
Однажды то ли в шутку, то ли всерьёз ей нагадали яркую, интересную судьбу, мужа-военного и двух дочерей. Она посмеялась и вскоре забыла. Поступила в ремесленное училище в родном Херсоне, как и многие в то время, из простых соображений: там хорошо кормили и одевали. Ну а потом выпускников ждало распределение.
Саше выпало ехать в Ленинград. И вот она уже работает архивариусом, а в свободное время много читает, пишет стихи, играет в самодеятельном театре и время от времени ходит на танцы. А там её уже заметили и всякий раз с нетерпением ждали: курсант военного училища Юра Борисов влюбился в Александру, как он признался позже, с первого взгляда. Там же, в Ленинграде, они поженились. Услышанное в юности пророчество начинало сбываться…
"Хиль приехал, а вы молчали!"
Через несколько лет мужа Юрия Петровича направили служить в Подмосковье. Там Александра изучила новые для себя профессии – экскурсовода, воспитателя и даже сценариста. Она категорически отказалась сидеть дома на всём готовом и быть похожей на знакомых офицерских жён. Александра Михайловна успевала справляться с огромным количеством дел: вдохновенно писала сценарии для всех концертов и праздничных вечеров гарнизона, придумывала спектакли и сама играла любые роли.
– В такие моменты чувствуешь лёгкость перевоплощения и осознание некоего волшебства, которое даёт тебе творчество, и тогда начинает казаться, что можешь всё! – вспоминает Борисова.
На сцене она была как рыба в воде. Всякий раз создавала новые образы, случалось, импровизировала. Сама шила костюмы. Когда в гарнизон приезжали комиссии с различными проверками, их приглашали на такие концерты. Гости были уверены: перед ними настоящая актриса!
Александра приобщала к творчеству и наиболее способных из персонала воинской части. Безошибочно определяла, подходит тот или иной человек для сцены или нет. Однажды случайно услышала удивительный голос. Пел старший лейтенант для себя в пустом зале, думая, что никто не слышит. Борисова толкнула дверь и обомлела: перед ней стоял двойник Эдуарда Хиля! Нового знакомого звали Геннадием. Впоследствии он участвовал во многих концертах гарнизона. Были даже случаи, когда, увидев его до концерта, новички или гости восклицали: "Вот это да, к вам Хиль приехал, а вы молчали!"
Однако же помимо череды интересных дел нужно было вести семейный быт, воспитывать двух своих дочерей (сбылось-таки предсказание гадалки и в этом!).
Александра Михайловна нередко помогала и своим знакомым – занималась с детьми, пока родители уезжали по делам. А когда ей предложили работу воспитательницы детского сада, не раздумывая, согласилась. Позже, когда повзрослели её дети, возник интерес к профессии экскурсовода – Александра Михайловна обучалась этому в Ногинске. Затем с увлечением проводила экскурсии по ставшему ей родным Подмосковью. Именно тогда она часто вспоминала другой период своей жизни, когда на долгих два года пришлось расстаться с Россией.
Смешило обращение "мадам"
В начале 70-х на службу в Египет был направлен муж Александры Михайловны. Вскоре он прислал вызов для неё и младшей дочери Лены. Старшая, Наташа, училась в 8-м классе и была к тому времени вполне самостоятельной, поэтому осталась дома под присмотром родственников.
Борисовы обосновались в Каире, где русским всё было в диковинку. Поначалу не могли привыкнуть к изнуряющей жаре; выстрелам и терактам (нередко на фоне арабо-израильского конфликта то и дело возникали диверсии).
Но привлекало и другое: в периоды затишья ненадолго открывались танцплощадки, лились красивые песни, выходили артисты в ярких нарядах. Зрители из СССР смотрели как зачарованные, хотелось узнать как можно больше о культуре и обычаях этого народа. И, конечно, все с удовольствием танцевали, стремясь перенять пластику и замысловатые движения.
Местные обращались к Александре "мадам" и не понимали, почему она смеётся.
– Но мы же были советскими людьми! "Мадам" – это что-то буржуазное, и я потихоньку начала обучать египтян говорить слово "товарищ". Некоторые сносно говорили по-русски, всё понимали, но я видела замешательство на их лицах. Они удивлённо вскидывали брови, а потом переспрашивали: "Как это – женщина-товарищ? Женщина – это мадам".
Большой интерес у Александры Михайловны вызывала египетская кухня. От разнообразия блюд в уютных кафе разбегались глаза, хотелось всё попробовать и узнать, рецепты.
Александра достаточно быстро научилась готовить национальные блюда, большая часть которых состояла из фасоли, чечевицы или бобов. Именно здесь полюбила блюда из баклажанов, овощные салаты с пряностями. Однако же к экзотике она быстро потеряла интерес, и вот уже снова блюда русской кухни были на первом месте в домашнем меню.
– И, конечно, на наш стол снова вернулся борщ! Больше всех этому радовался муж!
Что касается отношения к русским в Каире, то оно было дружественным. От русских ждали помощи, защиты. Страна не входила в состав участниц Организации Варшавского договора, но президент Египта заявил о готовности вступить туда, обратившись к советскому руководству с просьбой о прямом военном вмешательстве.
– Мы не видели агрессии по отношению к нам, жителям военного городка, со стороны египтян, – вспоминает Александра Михайловна. – Тем не менее политзанятия стали неотъемлемой частью "заграничной жизни". Борисова вскоре почувствовала себя уверенно и здесь: недаром окончила Институт марксизма-ленинизма!
Безусловно, она продолжала заниматься и любимым делом – культмассовой работой с детьми военнослужащих. Так незаметно летело время.
Новый год отмечали в сорокаградусную жару с ёлкой из СССР
Когда настал черёд новогодних праздников и самолётом из Советского Союза доставили пушистую ёлку, аромат которой напомнил семейные торжества, Борисова едва не расплакалась. Да и какой Новый год в такую безумную жару?! Александре Михайловне, как и тем, кто волею судьбы оказался в Каире на службе, хотелось вдыхать морозный воздух, ощущая снежинки на лице, хотелось по-детски озорно скатиться с ледяной горки…
Здесь же праздник казался ненастоящим: мешало ощущение вечного лета. Ёлку на время спрятали в подвале, чтобы от жары она не осыпалась. И всё же радости детей не было предела – устав от обычаев чужой страны, они будто бы на миг оказались дома…
– Если бы мы не занимались творчеством, то эти несколько лет, проведённые в Каире, возможно, были бы не такими яркими, – считает Александра Михайловна. – Там легко заскучать, скатиться в однообразные будни. Я, по крайней мере, как русский человек это говорю…
На родину через три года, когда у мужа закончилась служба, уезжали с нетерпением: хотелось как можно скорее вернуться к привычной жизни, пусть даже и на новом месте – Юрия Петровича переводили в другой город.
Встретила любовь на склоне лет
Героиня за время службы мужа сменила немало городов, но по-настоящему родным стал город Электросталь. В Электростали Александра Михайловна уже после смерти мужа встретила свою позднюю любовь – художника, ветерана Великой Отечественной войны Николая Ивановича Иванова. Ей тогда было 75, а избраннику 82!
– Мы познакомились в картинной галерее, – вспоминает Борисова. – Я рассматривала огромный пейзаж художника из Ногинска и думала о том, как хорошо он передал краски солнечного дня, да и место было узнаваемым. И тут подходит мужчина, выправка у него военная, это чувствуется. Улыбается, говорит: вам картина понравилась? А я тоже художник, учился в Москве после войны. Мы хорошо поговорили, потом какое-то время не виделись, но дальше, как по волшебству, я стала случайно встречать его то в парке, то на вечере поэзии, то на концерте! И закрутился наш роман!
Они повсюду были вместе, любили гулять в парках, сообща готовить шумные семейные праздники, ходить на концерты. Она не раз помогала супругу организовывать выставки и творческие встречи с жителями, с удовольствием ездила на пленэры, позировала. Нередко вместе обсуждали тот или иной пейзаж или портрет, и Александра Михайловна, обладающая тонким художественным вкусом, могла что-нибудь посоветовать.
Николая Ивановича не стало несколько лет назад. Александра Михайловна хранит память о нём, а она повсюду: это и картины родного Подмосковья в её доме, и фотографии, где они с нежностью смотрят друг на друга.
– И всё-таки я счастливый человек, – говорит Александра Борисова. – На склоне лет встретить настоящую любовь, с радостью проживать каждый свой день, получать удовольствие от работы, радоваться успехам своих детей и внуков – это для меня самое ценное! Жизнь должна быть насыщенной, яркой в любом возрасте.
И это действительно так. Наша героиня доказала это собственным примером.
Александра Борисова имеет много наград за самоотверженный труд. Одна из них была получена в 70-е годы в Каире, а несколько лет назад, в День Победы, ей вручили медаль "Дети войны". В тот момент вспомнилось полное лишений детство, и она словно заново пережила трагические моменты своей судьбы, благодаря которым впоследствии научилась любить и ценить жизнь.