В субботний полдень Никита Томилин, коллекционер и меценат, вместе с Metro прогулялся по вернисажу в Измайлово и попытался найти что-нибудь интересное.
Как на любую охоту, приходить на блошиный рынок нужно с самого утра. Мы успели увидеть почти всё, но уже к обеду антикварные прилавки сворачивают и рынок становится обычным – без тайн и сокровищ.
Первым делом мы направились к книжным развалам. Здесь можно обнаружить прекрасно сохранившиеся издания детских книг, справочники и старые газеты.
– Как найти ценный антиквариат в таком разнообразии? – спросила я Никиту.
– То, что выпущено после 50-х годов ХХ века, – это букинистика, если раньше – антиквариат. Здесь я бы обратил внимание на старые журналы "Нива" и "Царьград", иногда в коробочках можно отыскать интересные открытки, – рассказал он. – Люди часто не знают, что продают. Однажды я случайно нашёл открытку с перепиской мецената Щукина, очень интересной для историков, попадались фотографии известных дворян. А в Донецке обнаружил фотокарточки местных жителей, сделанные фашистами во время оккупации.
Как магнитом меня тянет к разнообразной посуде. Я беру в руки яркие вазочки. Никита на них не обращает внимания и разглядывает пыльные и невзрачные бутылки. Зачем?
– Иногда здесь можно отыскать старинную дореволюционную бутылку, особенно ценятся запечатанные. Их мало, потому что они хрупкие. У меня дома хранится такая бутылка с вином, пробовать его мы, конечно, не рискнули. Среди посуды тоже можно отыскать ценные экземпляры, например чайные наборы с узором "кобальтовая сетка". Они были выпущены в СССР в 60-х годах, а изначально авторство сервиза принадлежит Императорскому фарфоровому заводу, который разработал его в конце XIX века.
Идём дальше: балерины, пастушки, казаки и медвежата так и просятся на домашнюю полку, на кружевную салфетку, чтобы как у бабушки в деревне.
– Ликино-дулевский и киевский фарфор советской эпохи довольно дорого стоит, – предупреждает меня Никита. – В Талдоме делали фарфоровые бюсты, например Сталина. Они могут стоит 100 тысяч рублей и более.
Возле развала монет Никита не задерживается, мгновенно определив, что они ненастоящие.
– А что ещё часто подделывают?
– Китайцы научились делать фашистские каски, оружие, в том числе и наградное, – это пользуется спросом. Иконы, которых тут много, я бы покупал только с экспертом. Часто подделывают документы. Иногда попадаются книги с автографом автора, но не факт, что он подлинный. Мне пытались продать издание 20-х годов с фальшивой подписью Булгакова, зря только книгу испортили.
Здесь же, у прилавка с камнями, мне пытаются продать кусок горной породы с Везувия с вкраплёнными гранатами. Вспомнив коллекцию камней своего отца-геолога, я узнаю в этой "редкости" обычный кварц. Сделка не состоялась.
Без профессионала я бы никогда не поняла смысл и назначение некоторых предметов на блошином рынке. Непонятные конструкции оказались каминными решётками, а блестящий короб – приспособлением для зонтов.
– Здесь можно купить даже винтовую лестницу в разобранном виде, при разборе старых домов их сохраняют и затем продают отдельно, – поясняет коллекционер.
У очередных пыльных развалов Никита встречает своего коллегу. Историк и коллекционер Иван собирает пригласительные билеты, пропуски и мандаты. Его коллекция насчитывает около 15 тысяч экземпляров.
– Моя коллекция имеет ценность не материальную, а историческую и культурную. У меня много пригласительных, принадлежавших знаменитым людям – от руководителей государства до космонавтов. Внуки и правнуки распродают их архивы, а не несут в музей. Потом мы, частные коллекционеры, пополняем музейные фонды.
– Коллекционер не может обеспечить зачастую правильные условия для хранения ценных вещей. В музее обеспечивают нужную температуру и влажность. Кроме того, многие коллекции достойны музейных фондов. Люди должны их видеть, – добавляет Никита.
С блошиного рынка Иван ушёл с добычей – он купил пачку пригласительных билетов на юбилей Сергея Павловича Королёва. Мы с Никитой почитали письма и открытки XIX века, полистали старинные книги, потрогали холодное оружие и поломали голову над применением странных предметов. Наши сокровища нас по-прежнему ждут.