Чем запомнилось 2 июня, день расстрела?
Утром я не сразу обратил внимание на взволнованных старшеклассников, рассказывающих, что накануне произошло на НЭВЗе. Помитинговав, возмущённые рабочие высыпали к железной дороге, остановили пассажирский поезд "Саратов – Ростов". В то утро мы должны были идти рвать полынь. Но директор школы приказал всем идти по домам. Дома-то я и услышал многоголосый гвалт, доносящийся из центра города. Приехавший на велосипеде отец с тревогой спросил, где мама. А она ещё не пришла со школы. Отец сказал, что был на площади, там собралось много разгорячённых людей. Он по-хитрому зашёл с тыла – и увидел машины с военными, танки, которые были ещё где-то вдали, цепочку солдат с оружием. Отец был учителем, продвинутым человеком, читал современную прессу, слушал радио "Свобода" – и сразу заподозрил неладное. Сказал: "Как бы не начали стрелять".
Действительно, через минуту-другую прозвучало несколько автоматных очередей. И голоса, крики людей, приобрели уже совсем другое звучание. Мы собрались пойти встречать мать, но звякнула щеколда, мама пришла домой. Сказала, что видела, как с балкона горкома партии выступал знакомый ей старый коммунист.
Часа через полтора мы пошли на площадь. Пришли в тот момент, когда толпа, расступаясь, пропускала красную пожарную машину. Вскоре из широкого шланга хлынула вода, но мы успели заметить следы крови на асфальте. На Московской (главная улица Новочеркасска) тяжёлый танк кромсал асфальт. Люди, собравшиеся возле милиции, рассказывали, что в отделении была стрельба, и что какие-то уголовного типа мужики пытались взломать дверь банка.
Вечером объявили о введении комендантского часа. Мы опять услышали гомон, доносящийся из центра. Раздались выстрелы, это стреляли трассирующими пулями, которые светились в темноте. Застучало по крыше. Отец сказал: "Когда пройдёт дождь, пули смоет". И действительно, после ливня мы нашли две пульки, которые потом долго у нас хранились.
Наверняка много говорили с очевидцами. Что запомнилось больше всего?
Слухи ходили разные. Что якобы покончил с собой молоденький лейтенантик. Что когда ездили танки по улицам, откуда-то выскакивали девушки и вслед кричали проклятия. Ещё говорили, что где-то в карьере закапывали тела погибших. Но это всё в первые несколько дней.
Были и очевидные факты. У первого заместителя предсовмина СССР Анастаса Микояна убелённые сединами стахановцы просили прощения за случившееся и уверяли его, что на следующий день, в воскресенье, вышли на завод, чтобы отработать невольный прогул. Уверяли, что в семье не без урода. Тот покровительственно пожурил, а в конце добавил: "У советской власти хватит сил усмирить даже такой город, как Новочеркасск".
Спустя месяц-другой появились слухи о суде, который проходил в Куксах (Курсы усовершенствования командного состава). Слушания проводились закрытые, на них по очереди приглашались активисты из разных предприятий.
Проводились ли поиски явных зачинщиков? Может, кто-то скрывался.
Мне один человек перед своей смертью, уже в наши дни, признался, что на площади тогда бузотёрил, по молодости лет. А на другой день, когда увидел, как людей стали забирать, понял, что как-то крикунов вычисляют. Город был перекрыт, но ему полями удалось уйти. Приехал через месяц, когда всё улеглось.
В 90-е, когда уже работала комиссия по расследованию тех событий, я узнал, что людей в те дни фотографировали, а самых рьяных помечали крестиком.
Как думаете, почему отдали команду стрелять по людям? И почему ей подчинились?
Собрались бастующие. Думали, если и будут стрелять, то либо холостыми, либо вверх. Так и было поначалу. Солдаты разгорячились, ведь на них наступали. Выполняя команду, сделали несколько залпов, хотя необходимости вести прицельный огонь не было. Можно было, конечно, как генерал Шапошников, не выполнить приказ. Он же не ефрейтор какой-нибудь, а генерал, умеющий здраво мыслить. И когда ему приказали любой ценой остановить демонстрантов – ответил, что не видит перед собой цели, которую нужно подавить силой. Всё! Но пострадал в итоге Шапошников не столько за это, а больше за то, что обращался после этого с жалобами в разные инстанции.
Прошло уже 60 лет. Есть люди, которые до сих пор сильно переживают из-за тех событий?
Те из пострадавших, кто тогда был в подростковом возрасте, переживают и сейчас. Они получили и душевную, и физическую травму. В 1994 году, когда происходило перезахоронение останков, они уже были в самом расцвете сил, выступали на траурном митинге. И после этого ещё в течение нескольких лет были на виду. Сказали своё веское слово они и на недавнем траурном мероприятии.
А теперь – главное. Какой вообще был смысл у всего этого? Ну зачем было идти с портретами Ленина в центр города? Даже если бы по людям не стреляли, что бы это дало? Говорят, у толпы спонтанно появились свои руководители. Что же они не продумали свои действия? Они что, всерьёз рассчитывали, что приехавшие из Москвы будут говорить с ними о расценках? И без того первый секретарь обкома за день до трагедии приезжал на завод – почему не пожелали с ним говорить? Потом приехала правительственная комиссия – Микоян, Козлов, Полянский, Ильичев… Зачем было людей с посёлков вести за собой в центр города?
