Челюстно-лицевой хирург Руслан Меллин рисует домашнее насилие и "красную зону"

Издательство "Бомбора" выпустило книгу "Больная реальность" челюстно-лицевого хирурга Руслана Меллина, после прочтения которой вы вряд ли заснёте
Челюстно-лицевой хирург Руслан Меллин рисует домашнее насилие и "красную зону"
предоставил герой публикации
Руслан Меллин, врач, художник и писатель

Главный челюстно-лицевой хирург Хакасии рассказал в своей книге о пациентах, переживших домашнее насилие, а также нарисовал иллюстрации для неё. Но 32-летний Руслан Меллин известен не только этой книгой. Впервые о нём заговорили благодаря удивительным рисункам, которые он делал в ковидарии.

"Красная зона"

Меллин талантливо рисует – он учился этому с детства. И даже мог стать художником, а не врачом – передумал в последний момент.

– С юных лет посещал кружок рисования, затем поступил в детскую худшколу Минусинска, – рассказал Metro Руслан. – Было интересно изображать лица людей, стал изучать анатомию. Хотел идти в художественную академию, но после школы поступил на стоматологический факультет – в Кемеровскую государственную медакадемию.

Меллин всегда стремился к профессиональному росту, поэтому ушёл из стоматологии в челюстно-лицевую хирургию. Но этим его медицинское образование не ограничилось. Как и многим врачам, ему пришлось работать в кемеровском ковидном госпитале, узнавать о работе лёгких. До переезда из Кемерова в Хакасию в "красной зоне" он начал делать зарисовки, которые стали сенсацией. Под его карандашом появлялись пациенты, находившиеся на грани жизни и смерти, коридоры больницы, наполненные изнурёнными врачами, машины "скорой" с новыми больными, которые скапливались под окнами.

Машины "скорой" под окнами ковидария.
предоставил Руслан Меллин
Машины "скорой" под окнами ковидария.

– Предпочтение отдаю масляной живописи, но на неё уходит много времени, поэтому в "красной зоне" рисовал пером и чернилами, – рассказал Руслан. – Запас бумаги изрисовал в первую же неделю. Пришлось коллег с воли просить, чтобы принесли мне ещё ватмана. Мои работы были представлены в нескольких библиотеках Кемеровской области, но вскоре мне их вернули. Сейчас эти работы готовятся к отправке в Германию. Я решил подарить их немецкой галерее, которая проявила к ним интерес.

Смерть приблизилась к одному из пациентов.
предоставил Руслан Меллин
Смерть приблизилась к одному из пациентов.

По словам Руслана, работа в "красной зоне" оставила чёткий, глубокий след в его душе.

– Мы не понимали, куда шли, с чем придётся бороться. Работали и жили изолированно от внешнего мира. По-прежнему вспоминаю те ощущения. Я был как будто каторжником, который регулярно спускался в каменоломню. Между "зелёной зоной", где жили медицинские работники, и "красной зоной", где находились 600 больных пациентов, был коридор, мы называли его "синей зоной". Кто-то из сотрудников по этому синему коридору принёс вирус в "зелёную зону". Вот тогда было страшно, заболела львиная доля сотрудников. Их перевели по всё тому же синему коридору в "красную зону", но уже без защитных костюмов, а в роли обычных пациентов. Меня тогда пронесло, экстренный забор мазка показал отрицательную реакцию. Многие из тех сотрудников и не могли тогда представить, что по синему коридору идут в последний раз. Они умерли…

Врачи спасают жизни.
предоставил Руслан Меллин
Врачи спасают жизни.

Врач и сейчас периодами возвращается к работе в "красной зоне", рискуя жизнью.

– С каждым днём коронавирус постепенно отступает – то ли помогает вакцина, то ли коллективный иммунитет, – считает Меллин. – Так или иначе, мы в скором времени планируем полностью закрыть ковидарий в Хакасии и продолжить работу в обычном режиме.

Домашнее насилие

Для своей книги Меллин нарисовал портреты жертв абьюза – с ужасающими травмами, которые они получили в результате истязаний. Гематомы, сломанные челюсти, рваные раны на лице... Этими рисунками вряд ли кто-то захочет украсить гостиную, но убрать увиденное из головы почти невозможно. 

Для сокрытия личностей бывших пациентов хирург рисовал не их лица, но травмы воспроизводил один к одному. Личные истории Меллин узнавал от пациентов, когда они сами делились своими трагедиями.

– Тема домашнего насилия беспокоит меня на протяжении долгого времени, – признался Меллин. – Начиная работать хирургом, я и представить не мог, с чем предстоит столкнуться. Спустя годы я всё ещё прекрасно помню своих первых пациенток с обезображенными от сильных побоев лицами. Сказать, как я за них переживал, – ничего не сказать. Я тогда всё принимал близко к сердцу, даже посещали мысли о расправе над их обидчиками. Только опыт научил меня концентрироваться не на пациентах, а на их травмах. Мой долг – спасти лицо, чтобы оно как можно меньше напоминало о кошмарном прошлом.

Однако есть кое-что, цепляющее Руслана Меллина до сих пор.  

– Это насилие над детьми! Тут я всё ещё теряю контроль над своими эмоциями. Когда ко мне попадает маленький пациент, занимающий всего одну треть кушетки, мне становится больно и душевно, и физически – настолько, что приходят мысли уйти из профессии. Каждая история абьюза хранится в моей голове. Поверьте, их не на одну книгу наберётся...

Дети тоже становятся жертвами домашнего насилия
предоставил Руслан Меллин
Дети тоже становятся жертвами домашнего насилия

Первым шоковым случаем, который побудил Руслана повышать свою квалификацию и становиться челюстно-лицевым хирургом, стало сложное лечение девушки с кошмарной судьбой. Выпускница сиротского приюта устроилась сиделкой – на работу к мужчине, у которого была пожилая мать, за которой девушка и стала ухаживать. Однажды мужчина пришёл домой, схватил топор и без предупреждения набросился на неё, ударив оружием, – лезвие вошло в голову, раздробив лицевые кости. Затем он столкнул её в подвал, где держал взаперти долгое время. Меллин, тогда – рядовой стоматолог – оказался единственным, кто смог оказать ей помощь, когда она наконец выбралась из плена. О подобных случаях хирург и рассказывает в книге.

След от топора на лице жертвы.
предоставил Руслан Меллин
След от топора на лице жертвы.

– Пациентов, жертв домашнего абьюза, очень много, но я решил остановиться на 21 случае, – отметил врач. – Именно таково количество глав в моей книге. На каждую главу я нарисовал, как минимум, по одному рисунку. В общей сложности получилось 27 иллюстраций.

Меллин подчеркнул, что ему было очень тяжело узнавать истории жертв, ведь он как будто испытывал то же самое, что и они. И рисование помогало ему не терять присутствия духа.

– Мне приходилось вместе с пациентами проходить их тяжёлый путь... Переживать их травму, пропускать боль через себя. Рисование стало спасением, тихой гаванью, в которую я сбегал каждый раз, когда терял контроль над собой. Наверное, если бы в моей жизни не было искусства, я бы сошёл с ума от тех ужасов, с которыми приходится сталкиваться по работе.

Часто абьюзеры не жалеют сил, избивая своих партнёрш.
предоставил Руслан Меллин
Часто абьюзеры не жалеют сил, избивая своих партнёрш.

Руслану было важно сохранить анонимность тех, кому он помог хотя бы частично вернуть былую красоту.

– За период госпитализации зачастую между пациентом и доктором формируется доверительный контакт. Ведь хороший врач лечит не только тело, но и душу. Поэтому мои пациенты не были против того, чтобы я рассказал их истории. Скажу больше: я доверил написание одной главы своей пациентке. Мне хотелось, чтобы читатель услышал историю от первого лица, прожил всё вместе с жертвой. Возможно, это поможет принять непростое решение кому-то, кто находится сейчас в схожей ситуации: уйти от абьюзера... При этом я понимаю, что у моих пациентов есть семьи, родители, переживающие за них, коллеги, которым они не хотели бы рассказывать о своём горе. Поэтому, уважая героев книги, я постарался сделать всё возможное, чтобы их личности никто не раскрыл.

Руслан Меллин.
предоставил герой публикации
Руслан Меллин.

Отрывок из книги

"Врач провела меня в смотровой кабинет, где находилась пациентка. Это была худенькая, маленькая девушка тридцати двух лет, с приятными чертами лица. Она лежала на кушетке и, скрючившись от боли, держалась за живот обеими руками. Пах её прикрывали белые пелёнки, промокшие от крови. Не поднимая пациентку с кушетки, я принялся осматривать её лицо. Первое, на что я обратил внимание, – это её мокрые от слёз глаза. 

Как только я пересекался с ней взглядом, она тут же отводила их в сторону. Мне показалось, что она испытывала сильный стыд за то, в какой ситуации находилась. Проведя тщательный осмотр, я исключил переломы костей. Со стороны челюстно-лицевой области было только несколько ушибов и гематом. Для подтверждения своего заключения я назначил рентгеновские снимки нижней челюсти и скуловых костей.

В ожидании результатов исследования меня не покидало гадкое и гнетущее чувство. По непонятной мне причине я стал испытывать тот же стыд, что и та девушка.

Хуже самого изнасилования, наверное, может быть только то, что сделал это самый близкий человек, тот, кто, наоборот, должен был беречь и защищать.

После проведённого рентгенологического исследования, благодаря которому стало возможно окончательно исключить травматические повреждения костей лицевого скелета, я вынес в диагноз только ушибы мягких тканей лица. Они не требовали хирургического лечения, в то время как кровотечение из половых путей угрожало жизни пациентки.

Операция была назначена незамедлительно. Поскольку больница была районная, специалисты узкого профиля дежурили в экстренные часы по одному, из-за чего гинеколог попросила меня ассистировать ей на операции. В ходе её мы обнаружили ещё и повреждения кишечника. Пришлось вызывать врача-проктолога из дома, так как они дежурили "на дому". Проктолог же, в свою очередь, пригласил в операционную абдоминального хирурга, потому что у него возникли сомнения по поводу травм брюшной полости. 

В итоге девушку оперировала бригада из четырёх врачей разного профиля. Операция длилась более трёх часов, и всё это время царила звенящая тишина. Ни у кого не было слов. И даже опытный проктолог, повидавший многое за свою практику, был поражён такой жестокостью. К счастью, жизнь девушки спасли. Однако ей предстоял тяжёлый период реабилитации.

Обложка книги Руслана Меллина
предоставило издательство
Обложка книги Руслана Меллина

После операции, которая закончилась в пять утра, я вернулся в свою ординаторскую истощённым как физически, так и морально. Мне хотелось забыть об этом побыстрее, и я лёг спать. Но уснуть до конца своей дежурной смены так и не смог. Оставшиеся три часа я лежал, глядя в пустоту, и думал об этой девушке. Я то пытался представить зверя, которого она называла своим мужем, то вовсе старался прогнать мысли из своей головы. Также я думал о её будущем: хватит ли сил и терпения этой хрупкой девушке выдержать всё это, сможет ли она когда-нибудь прийти в себя, доверится ли она кому-нибудь в будущем ещё раз? Но ответов на эти вопросы у меня не было.

Я больше не виделся с этой пациенткой, но от коллег слышал, что за время лечения муж так и не появился".

Читайте также: