Подмосковный дом в деревне Марьино спрятался за забором и кустами. Во дворе свисают с ветвей яблоки, лежат кабачки и тыквы. Хочется улечься в гамак или растопить мангал – дача же. Ан нет, не дача – музей!
Хозяйка – Анастасия Баженова – встречает меня в платье в народном стиле и с венцом на голове. Никакого диссонанса, она в тренде и выглядит стильно. Скорее я, в джинсах и футболке, отстала от жизни.
Дом напичкан множеством любопытного – чайниками, статуэтками, вышитыми и вязаными салфетками, подушками и ковриками. Пахнет как и должно в деревенской деревянной избе. На стене – портреты Настиных родственников.
– Дом был построен прадедом в конце XIX – начале XX века, точную дату не знаем. Сперва возвели переднюю часть, затем достраивали остальное для младшей дочери. Два поколения нашей семьи жили здесь постоянно, и только мама начала использовать его как дачу.
– А теперь это Настасьина изба? Так ты назвала музей?
Настя соглашается, но обещает раскрыть секрет названия позже. И рассказывает, что любовь к финтифлюшкам была у неё всегда. Началось с того, что полюбила путешествия по историческим городам России и отовсюду стала привозить интересные сувениры. Хотя в доме и так было много старинных вещей, которые тщательно берегли. Кроме того, мама девушки Галина Васильевна, рукодельница и кружевница, полностью поддержала дочь в её хобби.
– Мама смеялась и говорила, что у нас не дом, а музей. Но тогда это казалось нереальным. Три года назад идея родового музея окрепла, тем более что в путешествиях мы видели, как старые дома типа нашего приспосабливают под рестораны, музеи, сувенирные лавки. И мы начали потихоньку его реставрировать.
Самая отреставрированная комната – это горница. Собственно, весь музей в ней и уместился. Настя говорит, что этого пока достаточно и она не претендует на статус краеведа.
– Это не этнографическая экспозиция. Всё для души, во имя сохранения истории семьи. Я делюсь с людьми тем, что знаю: что-то о семье, что-то о деревне Марьино. Ну и рассказываю о русском быте: что такое красный угол и что значила печь в доме, как воспитывали детей в крестьянских семьях, что ели и где спали.
Знания Анастасия получала отовсюду. Работая культорганизатором, она много общается с фольклорными коллективами, читает книги, а в детстве внимательно слушала рассказы бабушки.
– Наш дом был не последним в культурной жизни деревни, потому что здесь появился первый телевизор и по вечерам все у него собирались. В комнату набивалось огромное количество людей. Бабушка рассказывала, как это было комично, когда приходили старики и не понимали – что это. Показывают, например, лошадей. Старушка вскакивает и заглядывает за телевизор: “А где же ноги?!” На праздники тоже часто собирались у нас за столом, с родственниками и соседями, пели песни.
А начиналась история семьи Харламовых с большой любви. Во время первой Мировой войны прадед Анастасии Николай попал в плен в Германию и был отправлен в пригород Ганновер работать на зажиточного фермера. Еду пленным приносили его дочери, одну из них, Стази (немецкий вариант имени Анастасия. – Прим. ред.), он полюбил, и она ответила взаимностью.
– Отец моей прабабушки был, конечно, против, но ради любви она оставила свою зажиточную семью и уехала в Россию в 1928 году. Но свадьба была в Германии, там же родилась первая дочь, и прадед очень хотел вернуться. Они думали, что связи с Германией не оборвутся окончательно, но выехать в советское время обратно уже не смогли. Поначалу прабабушка переписывалась с родными, но во время Великой Отечественной войны письма прекратились.
Конечно же, Стази, которую в Марьино начали звать Стасей, было нелегко. В деревнях жили тогда бедно, ели из одного горшка, иногда голодали. Но немка была искусной рукодельницей и начала обшивать всю деревню на машинке “Зингер”, которую привезла с собой. Она и сейчас стоит в музее – правда, уже не шьёт.
– На самом деле Настасьина изба посвящена прабабушке, хотя меня назвали в её честь, – говорит Настя. – Она обрусела здесь, приняла православие, отлично вела дом. Я хочу добавить интерактива, научиться прясть на прялке, показывать это другим. Ну и ухват освоить, хотя печь у нас пока нерабочая, поэтому музей функционирует в летнее время.
Продемонстрировать, как было её предкам нелегко и сколько в избе жило людей, хозяйка музея попыталась с помощью кукол, разместив их в люльках. На самом деле, если к младенцам вдруг прибавить манекены взрослых, туристу ступить в горнице было бы некуда.
– В этой комнатке жило очень много человек: бабушка, её сын с женой, его трое детей.
Мы дружно радуемся, что сейчас жизнь несколько изменилась. Я считаю в уме старые утюги и деревянные ложки у себя на даче и понимаю: чтобы затеять подобное – нужно гореть этой идеей.
– Меня очень поддерживали люди. Многие приносили старые вещи и просто отдавали. Продавщица хохломы на "Авито", узнав, что я оформляю домашний музей, подарила нам ещё посуду. А когда я опубликовала пост с открытия, написали совершенно незнакомые люди, которые хотят прийти сюда.
Пока весь музей состоит из одной комнаты. Кто знает, каким он будет через пару лет.
– Здесь нетуристическое место, – говорит Настя.
– Значит, станет им, – отвечаю я.
Читайте также: Дмитрий Ястребов: няня – это не Арина Родионовна со сказками
