Для Ивана Леонидовича 2021 год стал последним – он ушёл в октябре… Но город сохранит память, ведь его работы не только замкнуты в пространстве музеев и галерей, но и встречаются нам в самых разных местах города.
Начнём со станковой живописи
– Его станковые работы, возможно, более известны интересующейся искусством публике, чем монументальные, – рассказал Metro искусствовед Виктор Калашников, художник-живописец, доцент РГУ им. А. Н. Косыгина. – Они заняли своё место в выставочном пространстве: каждое полотно обладало некоей загадкой, сбивкой логики, массой отсылок к образам иных эпох и культур, внятной иронией, никогда не переходящей в издёвку. Сложившись как монументалист, Иван привнёс в станковую живопись точно выверенную, прочувствованную меру условности, не разрушающую живого, эмоционального переживания, но и не настраивающую на опосредованное восприятие образа.
Картины мастера (в том числе станковые работы) москвичи могут увидеть на выставке в родных для него стенах - в МГАХИ им. Сурикова, она открыта до 11 декабря.
К Маяковскому - в музей
У Музея Маяковского знаковый, запоминающийся фасад. Не каждый с уверенностью будет утверждать, что был внутри, но уж мимо проходил точно. А значит, вспомнит красную конструктивную композицию входной группы авторства Лубенникова. Год её появления относится к прошлому веку, это уже далёкий 1989-й.
– Я помню, какой эффект произвёл образ музея тогда! Время было бурное, менялись парадигмы, – поделился воспоминанием Виктор Калашников. – Кого-то это решение привело в ужас. Кто-то счёл подобное оскорблением памяти пролетарского поэта. Кто-то уже сбрасывал торопливо и советскую власть, и Маяковского "с корабля современности".
В поддержку умения мастера подчеркнуть уникальный дух места, расставить правильные акценты говорит и его решение при оформлении Театра на Таганке. Лубенников избегает здесь иллюстративности и литературной повествовательности, но визуализирует дух революционного обновления, смелого эксперимента, отличавший и сам театр в период его становления.
Спуститься к искусству в метро
Острожно, двери открываются - перед вами станция метро “Сретенский бульвар”.
– Под землёй, как и на поверхности, – заметил Виктор Калашников, – встречаются парадоксы Лубенникова. Станция "Сретенский бульвар" дала примеры удивительного встраивания весьма условного фигуратива, исполненного в технике травления металла, в реальную среду, где люди и предметы существуют в движении света, тени, рефлексов. Здесь лубенниковское впитывание силуэтами деталей фона проявляет свою абсолютную визуальную оправданность. Почти монохромные изображения, отсылающие к языку фотографии, языку подлинности и достоверности, что подчёркивается и монтажными приёмами композиции, обретают убедительность, жизненность. Можете проверить: человек, остановившийся на фоне этих композиций, "врастает" в стены. Или же изображения выходят из стен.
Следующая станция – “Славянский бульвар”. Здесь Москва превращается в Париж, а постмодернизм играет с ар-нуво.
Кстати, во французской подземке, на станции “Мадлен», есть витраж авторства Лубенникова. Речь про “Курочку Рябу”, разноцветное душевное чудо, подаренное Московским метрополитеном парижскому в 2009 году.
Непременно стоит заехать ещё и на станцию “Маяковская”. Цель – новый вестибюль.
– У Ивана Леонидовича здесь была большая художественная проблема: это не новая станция, отданная тебе для реализации авторских замыслов, – отметил Виктор Калашников. – Здесь работали колоссы: архитектор Алексей Душкин и художник Александр Дейнека. Подражать им, завершая архитектурный комплекс станции, глупо. Не замечать сделанного ими – ещё глупее. Лубенников нашёл оптимальное решение, созвучное и авторской идее Дейнеки с небесами, прорывающими своды подземки, и общему характеру советского ар-деко, буквально шокировавшего мировую публику макетом "Маяковской" в натуральную величину на Всемирной выставке 1939 года.
