"Мы ничего не знаем про смерть": Юсуп Разыков размышляет о вечном в фильме "Живитедолго"

Режиссёр представил в программе фестиваля "Окно в Европу" умный, сюрреалистичный и воодушевляющий фильм… о самоубийцах
"Мы ничего не знаем про смерть": Юсуп Разыков размышляет о вечном в фильме "Живитедолго"
"Окно в Европу"
Режиссёр Юсуп Разыков представил свой новый фильм "Живитедолго".

После просмотра я встретила коллег, некоторые из которых говорили, что многое не поняли или даже ничего не поняли в "Живитедолго". Это нормально?

Нет, нельзя сказать, что это нормально. Просто у нас перегружен настрой, когда мы идём кино смотреть. Мы пытаемся увидеть то, чего там нет, и не видим того, что там есть. Это предельно простая история. Люди погружены в облако депрессии, у каждого свои причины, социальные, личные, бытовые. И они все находятся в круге суицидального настроя. Всё! Просто посмотрите, как каждый персонаж решает эту проблему. Больше там ничего нет. Есть ещё тема над сюжетом: взаимодействие искусства и действительности. Художник, который в фильме рисует на первый взгляд что-то радостное, рисует на самом деле только "Крик" Мунка. Это всё легко читается, правда. Инженер и следовательница нашли друг друга в смерти, обрели любовь. Оперный певец, который приехать умирать в чистилище, внезапно выздоровел и снова хочет жить.

Я думала, что это рай.

Нет, это раем быть не может. Ну как чистилище… Что-то в шаге от рая.

И это место возглавляет полицейский. Почему у вас главный в посмертии полицейский? 

Как некий представитель власти.

То есть мы не сбежим от власти даже в загробной жизни?

Перед загробной жизнью они ещё нами управляют. А в ней мы свободны. 

Героиня Елены Ивановны Сусаниной благодаря чудесному вмешательству не прибегла к эвтаназии, она умерла своей смертью. На пресс-конференции вы сказали: "Ушла божьим путём". Мне показалось, или вы осудили эвтаназию?

Я не эвтаназию осудил, а самоубийство. Я считаю, как говорит полицейский в фильме: "Не надо называть это свободой выбора". Тебя обидели, тебе трудно живётся... Какая-то тоска, которая управляет следовательницей, – это то, что непознаваемо, ни объяснить, ни описать. Вот что её гложет? И вдруг она нашла любовь в том человеке, а он в ней нашёл. Такое может произойти. Поэтому я против самоубийства. 

Очень личный вопрос. А вы сами никогда не думали о самоубийстве?

Я думал, если можно так сказать, с точки зрения зрителя. И мне было скучно. Не страшно, а скучно. Потому что я не увижу последствий. Я также думал, что как муж и отец я не могу себе позволить оставить близких. Но я представлял себе, как прыгаю с башни, например, было какое-то сиюминутное видение. 

Фантазия о смерти?

Как о ней можно фантазировать? Мы же ничего не знаем о смерти.

То есть когда поэт в фильме говорит, что всё современное искусство о смерти, но мы её не понимаем и даже не уважаем, это на самом деле вы?

Да. В драматургии это либо финал, либо какой-то поворотный момент, и драматургический вопрос решён. Мне это не нравится. 

Елена Ивановна встречает господина в чёрном. Он же Смерть?

Не совсем. Он проводник в загробную жизнь. 

Сцена его прохода по городу под "Пляску смерти" Сен-Санса не была вдохновлена похожей сценой в сериале "Сверхъестественное"?

Я его не смотрел. У меня нет времени на сериалы. 

Там очень стильная сцена, где появляется Смерть, всадник Апокалипсиса, и ваша сцена мне напомнила сериал тем, что тоже повеяло чем-то потусторонним. 

Конечно, так и должно быть. Он проводник. Повторяю: мы ничего не знаем про смерть. Не можем её описать, не можем её избежать. Но то, как много мы про неё говорим, говорит о том, что, конечно, это тема. 

При всей фантасмагоричности я увидела в фильме пересечения с сегодняшним днём. Например, девушку, которая стоит с плакатами в одиночных пикетах. 

Без примет времени будет не фантасмагория, а мистика в чистом виде. А мне хотелось, чтобы было искусство. Искусство выше мистики. 

Это самый красивый фильм, который я видела в этом году. Вам важно, чтобы кадр выглядел эстетично?

Безусловно. Для меня привлекательность изобразительная одна из важнейших составляющих. Нарочито грубо делать кино, конечно, можно, и это тоже эстетический ход. Но, по-моему, сейчас никто этим не увлечён. 

Ваш фильм "Турецкое седло", возможно, последний антигомофобный российский фильм. В "Живитедолго" появляется лесбийская пара. Вы осознанно идёте против государственной политики, запрещающей так называемую ЛГБТ-пропаганду?

Ни против чего я не иду, просто всё это есть среди нас. У моей подруги есть… я не знаю, как сказать, жена или подруга? И она с ней счастлива. Я это просто показываю. 

Елена Ивановна Сусанина и Валерий Маслов практически ваши талисманы?

Да. Я считаю, что это мои брат и сестра. В каждой картине у меня есть для них роли. На ММКФ будет моя новая картина "Французский мастер", и они там тоже есть. А ещё Гуськов, Чиповская, Купченко, Добронравов… Очень хороший состав. 

Ого! Вы не могли бы что-то ещё сказать об этом фильме?

Совершенно другой Разыков. Мейнстримное кино, в европейском духе. Эротический триллер. 

Вы такой концептуальный, снимаете авторское кино, драмы, а тут вдруг жанровый фильм?

А там тоже есть драма и концептуальные вещи. Главная концепция, которая могла бы стать слоганом этого фильма: "Я против превращения искусства в дизайн". 

Последний вопрос как к режиссёру, снявшему фильм о самоубийцах. Что делать людям, которые думают о самоубийстве?

Выкинуть это из головы. Нет ничего в этой жизни, что могло бы заставить тебя наложить на себя руки. Мой фильм – не манифест против самоубийства, а поддержка в трудное время. Мне хотелось сделать это повеселее.